Вот что Фэйта поражало в ней помимо того что она так похожа на Линду, так это ее манера разговаривать. То она говорила на уличном жаргоне, а потом как бы забывалась и начинала нормально разговаривать, как человек, получивший хорошее воспитание. Но это была не единственная ее странность и Фэйт предпочел не думать сейчас об этом. Надо было срочно решать что делать дальше. Несмотря ни на что ему не хотелось расставаться с девушкой. Фэйт тоже встал и неуверенно подошел к Элинор.
-- Что ты будешь делать дальше?
-- А! Найду себе еще кого-нибудь, кто оплатит мой ночлег и еду. -- внешне беззаботная она махнула рукой, но Фэйт заметил в ее глазах неуверенность. -- Я не пропаду, лапуля.
-- Если хочешь... -- Фэйт замялся. -- Если хочешь, поехали ко мне. По крайней мере накормлю тебя обедом. По-моему ты не успела поесть в кафе до того как устроила заварушку.
Элинор повеселела и чуть было не бросилась Фэйту на шею, но вовремя остановилась.
-- Клево, братишка! Клянусь, не буду приставать к тебе!
Фэйт улыбнулся и открыл дверь.
-- Тогда прошу, миледи, в мой экипаж!
Элинор закатила глаза и гордо прошествовала на улицу.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
В темноте зала Ста Колонн сидевший на троне красного камня мужчина нетерпеливо поглаживал резные подлокотники. Он смотрел в темноту, но глаза его видели намного больше чем просто тьма и сотня колонн из различного камня. Его красные глаза не мигая глядели через пространство. Видел он города и моря, заводы и пустые аллеи, спальни и тюрьмы. Он ждал. Никогда не закрывающиеся глаза его искали одного лишь человека, но не обходили стороной и других, попадавшихся ему на пути.
Вот юная мать отпустила ручку коляски, где спал ее ребенок, заболтавшись с подругой. Коляска покатилась под уклон, медленно набирая скорость. А из-за поворота выруливал огромный грузовик...
А сейчас он щелкнул пальцами и парень с ножом в темном переулке вонзил свое оружие в спину пожилому мужчине. Отобрав у своей жертвы портфель убийца кинулся бежать...
Обнаженный мужчина удовлетворенно улыбнулся и скальпель нейрохирурга дрогнул и сорвался в глубь мозга пациента. Брызнул фонтанчик крови, тревожно запищал какой-то аппарат...
Но вот мужчина в темном зале, настоящий гигант, ростом больше двух метров, нашел того, кого искал. Он подался вперед и впился глазами в представшую перед ним сцену.
Молодой человек с огромным синяком на лбу откинул с лица длинные волосы и улыбнулся сидящей напротив него синеглазой девушке. Девушка подняла бокал и крикнула:
-- За Судьбу!
Темноволосый мужчина посерьезнел и поднял свой бокал.
-- За преданность!
Они сдвинули бокалы и залпом выпили терпкое красное вино. Затем мужчина, пристально глядя на девушку выпустил бокал из рук. С хрустальным звоном он разбился о паркетный пол. Его спутница, мрачновато улыбаясь, сделала то же самое. Осколки стекла блестели на полу как драгоценные алмазы, так же как и слезы бле-стели у них на глазах.
Великан в зале Ста Колонн наблюдал за ними со злобной усмешкой.
Скоро, скоро придет его время!
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
-- Вот, черт! -- Фэйт рухнул в широкое кресло, прижимая к себе бутылку и два стакана. -- Как же я надрал-ся!
Элинор это показалось настолько смешным что она минут пять не могла успокоиться. Она сидела на полу возле дивана и дико смеялась. С трудом она встала и подошла к Фэйту, протягивая свой стакан. -- Выпьем еще, красавчик Фэй! Давно я так не веселилась!
Фэйт чувствовал что комната плывет у него перед глазами и плеснул джин мимо стакана Элинор. Это развеселило обоих еще больше. Девушка выхватила у Фэйта бутылку и сделал несколько глотков из горлышка.
-- Ну их к черту, эти стаканы! -- завопила она и швырнула стакан в стену. Стакан не разбился. Элинор с не-доверием уставилась на него, а Фэйт захохотал.
-- Они небьющиеся! -- ликующе заявил он и в доказательство этого отправил свои стаканы вслед тому, что швырнула Элинор. -- Да здравствует возврат к природе!
Он отобрал бутылку у Элинор и основательно приложился к ней. Джин жидким огнем прошел по пищеводу и тяжело упал в желудок.
-- Сурово... -- уважительно протянул Фэйт.
-- Ха! Я еще и не так могу!
Элинор ухватила бутылку. В ней осталась примерно с четверть. Девушка расставила ноги для устойчивости и поднесла стеклянное горлышко к губам. И выхлестала весь оставшийся джин не переводя дыхания и даже не глотая.
-- Вау!!!
Больше ничего Фэйт не смог сказать. Он только потрясенно наблюдал как Элинор отбрасывает пустую бутылку.
-- Ну? -- прохрипела она. -- Круто?
-- Вау! -- только и смог повторить Фэйт. Он чуть ли не с суеверным ужасом посмотрел на девушку. Казалось выпитое не сказывается на ней, а выпито уже было прилично!
Они начали пить где-то около пяти часов вечера, а сейчас время уже перевалило за полночь. Фэйт знал: если бы он попробовал бы повторить этот трюк Элинор, то уже давно бы валялся в последней стадии опьянения. А она, казалось, была готова пить до утра. И может быть даже дольше...
-- Давай потанцуем. -- предложила Элинор. Она рылась на полке, где Фэйт хранил свою коллекцию музыкальных записей. Отобрав несколько дисков она протянула их Фэйту. -- Вот, поставь.
Фэйт не глядя скормил диски своему музыкальному центру и нажал кнопку "пуск". Зазвучала музыка. -- Леди, позвольте пригласить вас на танец.
Элинор одернула короткую маечку, которой она заменила свою окровавленную футболку, и сделала неловкий реверанс.
Фэйт обнял Элинор и здесь до его затуманенного алкоголем сознания внезапно дошло что он обнимает двойника своей Линды. Он замер как пораженный громом и так стиснул руку Элинор что она вскрикнула. -- Что? Ох, Фэй, нам было так весело... Ты опять ее вспомнил?
Элинор поразительно чутко улавливала настроение Фэйта, он просто поражался как ей это удается. Вот и сейчас она поняла что глядя на нее он видит свою погибшую любимую. Элинор осторожно высвободилась и печально сказала:
-- Нам было так весело. Ну почему, ты видишь во мне ее, а не меня саму? Я же не виновата что похожа на нее, а ты мне так нравишься. У меня еще никогда не было такого друга как ты, и...
-- Да нет, -- перебил ее Фэйт. -- просто мне в голову пришла одна идея! Пошли!
Не обращая внимания на ее протесты, Фэйт потащил Элинор в студию. Несколько раз по пути они налетали на стены, так как нетвердо держались на ногах, но это не остановило Фэйта. С трудом добравшись в студию и после долгих поисков включив свет Фэйт отпустил Элинор. -- Вот! Я нарисую тебя. Я нарисую вас обеих! -- он обвел рукой большое помещение с закрашенными окнами.
Элинор с интересом осмотрелась.
-- Можно я посмотрю твои работы?
-- Давай! -- Фэйт приглашающе махнул рукой.
-- А я пока приготовлю фотоаппарат.
-- Мне раздеться? -- с готовностью спросила Элинор.
-- Что ты, что ты! -- Фэйт растерялся от подобного предложения, но потом показал Элинор кулак. -- Ты же обещала не приставать, помнишь? Ты посмотри тут пока, а я принесу платье для тебя. -- он остановился. -- Если ты, конечно, не возражаешь одевать чужие вещи...
-- Возражаю?! Да ты шутишь! У меня своих-то почти не было!
-- Ладно.
Оставив Элинор разглядывать его картины, Фэйт направился в спальню, разыскивать платье. Открыв шкаф он несколько минут тупо разглядывал его содержимое. Вещи Линды висели рядом с его одеждой. Ее красивые платья, блузки, юбки. Дрожащей рукой он ласково коснулся ее одежды. О! Линда, как ты далеко! Потом он тряхнул головой и сказал себе что так будет только справедливо, если Элинор возьмет вещи Линды. Кому же как не ее двойнику носить эти платья! Да только он сильно сомневался что Элинор будет ходить во всех этих вечерних и бальных платьях. Но хотя бы для съемок! Он выбрал три самых красивых платья и еще одно, которое Линда купила, но так и не успела одеть...
Когда он вошел в студию Элинор, хмуря брови, рассматривала одну из его последних работ.
Светловолосую девушку на картине оплетал куст диких роз. Их белые лепестки словно светились в желтоватом предгрозовом воздухе. Но обнаженное тело девушки было даже белее этих призрачных роз. На ее фоне зеленые побеги казались слишком живыми, отвратительно наполненными жизненными соками... Сперва виделось что розы лишь ласково держат ее в обьятиях, но если приглядеться можно было заметить что там, где шипы касались кожи, выступили маленькие капельки крови. На лице ее, как будто безмятежном, постепенно, когда всмотришься, проступала слабая страдальческая улыбка. А дремучий лес и грозовое небо на заднем плане еще больше подчеркивали общее гнетущее настроение оставленное картиной. -- Я назвал ее "Пленница".
Элинор, занятая картиной, не услышала как подошел Фэйт, и сейчас подпрыгнула от испуга, едва не выронив полотно. Она осторожно поставила его на место и повернулась к Фэйту. -- Ты напугал меня!! -- она схватила его за рубашку на груди и принялась трясти. -- Никогда не делай так больше!!! Не подкрадывайся ко мне!
-- Да я и не подкрадывался... -- оправдывался Фэйт, пытаясь утихомирить разбушевавшуюся девушку.
-- Вот, посмотри, что ты оденешь?
-- О... -- Элинор мигом притихла и стала вертеть в руках платья. -- Вот это, красное. Подойдет?
-- Померяй. -- предложил Фэйт. Он даже не удивился, когда Элинор выбрала любимое платье Линды. Он уже устал удивляться. -- Вон там... тебе будет удобно.
Но слова его пропали даром. Элинор моментально скинула свою маечку, выскользнула из джинсов и осталась в одних трусиках. Фэйт поспешно отвернулся, и стоял спиной к Элинор пока та переодевалась. -- Готово.
Лафайет обернулся и едва не потерял сознание. Перед ним стояла Линда... Алое бархатное платье с глубоким вырезом на груди выгодно подчеркивало фигуру Линды, струилось до пола мягкими складками, как и светлые волнистые волосы ниспадающие на плечи... Полные, но изящно очерченные губы ласково улыбались ему. Линда провела рукой по бедру.
-- Так хорошо?
Фэйт пошатнулся и со стоном закрыл лицо руками. Он начал падать, ощущая внезапную дурноту, но сильные руки подхватили его, не дали упасть на пол.
-- Фэй, братишка, что с тобой?
Хрипловатый, немного испуганный голос Элинор привел его в чувство. Он открыл глаза и испытал невероятное облегчение увидев встревоженное лицо со знакомым диковатым макияжем и панковскую стрижку.
-- Элинор... Это ты... А я видел...
-- Ее? -- Да... Наверное я перепил.
-- Это точно! -- сочувственно покивала Элинор.
Фэйт попытался улыбнуться, ощущая как расслабляются скованные напряжением мышцы. Элинор помогла ему встать.
-- Я просто увидел тебя в этом платье и...
-- А мне идет? -- Элинор кокетливо повернулась кругом.
-- Более чем... -- печально прошептал Фэйт. -- Ты так похожа на нее, что я мог бы...
Он запнулся не произнеся страшных слов, что хотели сами вырваться на волю: "... полюбить тебя."
В глазах Элинор мелькнуло что-то дикое, как тень в глубине омута.
-- Мог бы что?
-- Ничего...
Фэйт опустил голову и стал возиться с фотоаппаратом. Он сейчас не мог видеть лица Элинор, боясь что она поймет что за чувства он начинает к ней испытывать. А на лице Элинор появилась странная удовлетворенность. Она как всегда все понимала. Ее улыбка стала слегка похожа на оскал, но Фэйт не видел этого.
Он выпрямился и скомандовал Элинор:
-- А ну-ка, подвигайся! Я снимаю.
Элинор, сначала неуверенно, но потом все смелее начала танцевать, вполголоса напевая себе. Фэйт непрерывно щелкал затвором камеры, но потом его заинтересовала песня, которую пела девушка. Он никогда не слышал ничего подобного раньше и никак не мог определить что за группа ее исполняла. Он вслушался в слова.
Элинор, забыв обо всем, пела:
-- ... кружевная фата снегов
На кронах невест-деревьев
Оттепель перед бурей...
Сжимая в руках свою душу
Я смотрю как мечутся птицы
Солнце садится, заходит
Свет напоен печалью
Может луна расскажет,
Что же меня успокоит...
... кружатся, кружатся тени
Холод сжигает души
И в аду нет смерти!
Фэйт озадаченно оторвался от видоискателя. Что же это за песня, что за странная, рваная мелодия? И где рифма? Ну хоть одна?! Но эта жутковатая песня очаровывала. Фэйт осознал что она сродни его картинам. Еще несколько слов и по его спине побежали мурашки. Эта песня, она была про него!
-- ... что я могу сказать о своей любви?
Ничего...
Только слезы, любовь умерла...
-- Стоп! Стоп!! -- Фэйт закричал и едва не выронил камеру. Сердце его начало запинаться в унисон с песней Элинор. Он схватился рукой за грудь. Элинор замолчала на полуслове и остановилась, словно ее выключили.
-- Вот, черт! Что это за песня? Меня чуть кондрашка не хватила... -- еле выговорил Фэйт. Он был потрясен. Он, конечно, читал о случаях, когда голоса и музыка разрушали здания и разбивали стеклянные предметы, но чтобы так!!!
-- Это заклинание. -- серьезно сказала Элинор.
-- Что? -- спросил Фэйт пытаясь отдышаться и успокоить сердце. -- Какое к черту заклинание?!
Элинор стянула платье с плеча.
-- Смотри... -- на гладком плече ее темнела еще одна татуировка: перевернутая пентаграмма. -- Я колдунья, сатанистка. -- спокойно сообщила она, как будто речь шла о чем-то обыденном, вроде приглашения на обед.
-- Элинор, магии не существует, -- тихо сказал Фэйт. Он устал и хотел спать, к тому же от выпитого разболелась голова. Сегодня он уже перебрал все свои нормы и завтра придется расплачиваться жестоким похмельем, его уже сейчас начало мутить и совсем не хотелось затевать долгие споры о колдовстве и сатанизме. -- и колдуний тоже. Это просто... суеверия или... ну, не знаю, глупые игры, что ли... Но, извини, я не хочу сейчас об этом говорить. Устал ужасно... и я совсем пьяный: не соображаю ничего. Поговорим после, ладно?
-- Ладно. -- Элинор пожала плечами и стала снимать платье. -- Я так понимаю - съемка закончена?
-- На сегодня - да. А завтра я тебя еще поснимаю...
-- Это значит я могу остаться? -- затаив дыхание спросила Элинор.
-- На общих условия. -- Фэйт положил камеру на столик и отвернулся от раздевающейся Элинор. -- Я постелю тебе на диване и не хватай мою зубную щетку.
-- Угу... У меня своя есть.
-- И... -- он мгновение поколебался. -- Это платье твое - возьми его, если хочешь...
-- Правда? Это дорогущее платье? Оно мое? -- голос Элинор задрожал от радости и Фэйт кивнул не оборачиваясь. -- Вот клево! Ну, Фэй, красавчик!!!
Элинор на радостях прыгнула на шею Фэйту, не ожидавшего этого и он пошатнулся. Элинор все-таки была ростом Фэйту под стать и не отличалась худобой, а Фэйт уже нетвердо стоял на ногах. Он взмахнул руками, пытаясь устоять, но ничего не вышло - они вместе с Элинор загремели на пол, опрокинув при этом пару картин и этажерку с журналами. Когда утихли отголоски их падения Фэйт понял что держит в руках податливое женское тело, да к тому же только с намеком на одежду! Краем сознания Фэйт отметил что Элинор весьма приятна на ощупь. Кожа ее была гладкой как бархат, не смотря на то, что ей приходилось бродяжничать, как она сама говорила. От нее шел одуряющий странный аромат, слегка напоминающий одновременно запах мускуса и дыма сгоревшего дерева. Несколько секунд они ошеломленно лежали на полу. Фэйт заметил как учащенно бьется сердце Элинор и как кружится у него голова... Что-то надо было с этим делать! Он медленно поднялся, поднял Элинор и смущенно засмеялся. -- Девятая стадия опьянения -- "Оползень".
-- А сколько их вообще? -- поинтересовалась Элинор, натягивая маечку и джинсы. -- Этих степеней? -- Де-сять. -- Фэйт старался не замечать, как его тело реагирует на прикосновения Элинор. Он запретил себе думать о девушке, накрепко запер в глубине сознания свои мысли и чувства и, отвлекая себя и ее принялся рассказывать про степени опьянения, когда-то придуманные им. -- Значит так...
Они перебрались в гостиную. Элинор удобно устроилась на диване. По пути она прихватила со стола бутылку пива и сандвич и сейчас с сомнением глядела на бутылку раздумывая: пить, или с нее уже хватит. Фэйт зашел в спальню и вернулся оттуда с постельным бельем для Элинор, полотенцами и шелковым халатом Линды.
-- Держи. Значит так... -- он уселся в кресло с бокалом вина в руке, пообещав себе что это последний. -- Степень первая - "А что это там, в бутылочке?" -- Фэйт приглашающе махнул стаканом.
-- Хо, хо... -- вздохнула Элинор и откупорила свою бутылку.
-- Давай дальше.
-- Стадия вторая: "Выпил - понравилось." Третья: "Выпил сам - напои другого."
-- Отлично! -- одобрила Элинор, делая глоток.
-- Дальше... что там по счету?
-- Сейчас пойдет четвертая.
-- А, четвертая! "Что можно выпить - то нужно выпить!"
-- Отлично!! -- с энтузиазмом откликнулась Элинор, тряхнула бутылку и облилась пивом. -- Вот, черт!
Фэйт невежливо засмеялся. Он отставил стакан и закинул руки за голову. -- Далее следует всем известная стадия: "Ты меня уважаешь?"
-- Ты мня увжаешь? -- немедленно откликнулась Элинор.
-- Вот-вот... Потом следуют стадии: "Первопроходец" , "Сам себе автопилот" и "Человек-невидимка".
Элинор заржала и поперхнулась пивом.
-- Ну? Вот, блин, напилась! А все ты! Но, клево, братишка, клево... Дальше?
Фэйт с ехидной улыбкой смотрел на совсем пьяную Элинор. Давно не было ему так весело. Он и сам чувствовал как в его голове плещется алкоголь, словно в цистерне со спиртом. "Интересно, если я сейчас попробую закурить, то вспыхну как спичка!" Это показалось ему настолько смешным, что от смеха он сполз с кресла и улегся на ковре. Элинор терпеливо пережидала когда он успокоится. Если бы Фэйт сейчас был в трезвом рассудке он заметил бы что Элинор очень похожа на кошку, что наелась сметаны и с удовольствием наблюдает за играми мышки. С удовольствием, потому что сыта...
-- Ха, ха, ха! -- Элинор швырнула в Фэйта подушкой. -- Рассказывай дальше, пусть и мне будет смешно.
-- А дальше следует уже известная тебе степень -- "Оползень".
-- Оползень мне понравился! -- ехидно заметила девушка и облизнулась. -- Надеюсь, дальше будет еще интересней!
Фэйт, немного смущенно улыбнулся.
-- И последнее -- "Реактивный сон"!!! Это когда вот ты сидишь, пьешь, а в следующий момент, совершенно без перехода, уже просыпаешься наутро с квадратной головой и надо вызывать скорую геометрическую помощь. -- пояснил Фэйт видя недоумение в глазах Элинор. -- И прекрати ко мне грязно приставать, ты ведь обещала!
-- Я пристаю?! -- изобразила невинную растерянность Элинор. -- Да я с места не двигаюсь!
-- Приставать можно не двигаясь с места! -- провозгласил Фэйт, тщетно пытаясь поднять свое непослушное тело на ноги. Тело слушаться не желало...
-- Не... Грязно пристают не так... -- не согласилась Элинор. -- Позволь, я тебе покажу...
-- Вот уж не надо этого! Большое спасибо! Ты обещала!! -- напомнил Фэйт и попытался загородиться креслом.
-- Да, -- мрачно согласилась Элинор. -- я обещала. Хотя мне нелегко!
Фэйт внезапно погрустнел. Он, наконец, прекратил всякие попытки встать и заложил руки за голову.
-- Мне жаль... -- медленно сказал он. -- Мы встретились в неподходящее время, Лин... Но я не могу сейчас говорить об этом -- слишком устал. Надеюсь,... ты простишь меня. И мне... так... жаль...
И на этой последней фразе он сломался. В действие вступила фаза номер десять: "Реактивный сон". Сейчас Фэйту все уже было нипочем. Он летел в кромешной темноте, вниз, на самое дно сна…
Элинор хотела что-то ответить, но заметила что Фэйт закрыл глаза и мышцы лица его расслабились. -- Спи... -- негромко сказала она и поднялась легким кошачьим движением, словно и не было выпито энное количество спиртного. Ее лицо было задумчивым, а взгляд неожиданно трезвым и пристальным.
Элинор внимательно оглядела комнату, где еще недавно они так бурно веселились и улыбнулась. Но сейчас в улыбке ее не было ничего веселого, напротив, улыбка Элинор напоминала гримасу смерти. Она щелкнула пальцами и музыкальный центр умолк. Квартиру накрыла звенящая тишина, особенно дикая после шума и музыки вечеринки.
Девушка стояла посреди комнаты, слегка покачиваясь с пятки на носок и, жестоко улыбаясь пристально разглядывала спящего Фэйта. Потом она кивнула головой, словно получила приказ от кого-то невидимого и наклонилась над Фэйтом. Она похлопала его по щеке и, убедившись что спит он крепко и просыпаться не собирается, с поразительной легкостью вскинула его обмякшее тело на плечо и понесла в спальню. Там она довольно бесцеремонно сбросила его на постель и принялась раздевать. Снятую с Фэйта одежду она живописно разбросала по комнате: джинсы отправились на шкаф, свитер она закинула на карниз штор, а черной водолазкой Фэйта она обмотала прикроватное бра. Ботинки она просто вдоволь попинала ногами и успокоилась только тогда, когда загнала их под кровать.
Внезапно она замерла и в растерянности обвела комнату взглядом, зачем она все это делает? Но вопрос был чисто риторическим и ответ она знала давно: потому что должна! Должна и ничего с этим не поделаешь...
Элинор легонько прикоснулась к плечу Фэйта и, наклонившись нежно поцеловала. Сейчас она казалась совсем другим человеком -- не той женщиной-вамп, которая встретила Фэйта в кафе, а просто девушкой, усталой и расстроенной. Но момент просветления ее длился недолго. Элинор вздрогнула и знакомый оскал вернулся на ее лицо. Она по новому взглянула на Фэйта, безмятежно раскинувшегося на широкой постели и улыбка ее стала еще шире. Она протяжно произнесла несколько слов на языке, звучащем словно площадная брань и пару раз провела рукой параллельно полу. Свет, приглушенный черной тканью водолазки, покраснел и комнату наполнили тонкие слои то ли тумана, то ли дыма.
Элинор медленно разделась и ее обнаженная кожа призрачно засветилась в туманном сумраке спальни. Панковский макияж волшебным образом исчез с ее лица, оно сделалось сосредоточенным, даже суровым. Она была прекрасна! Прекрасна... и опасна. Как готовая к прыжку пантера... Как смертоносный клинок, позолоченный и украшенный драгоценными камнями, но от этого не потерявший свою силу и способность нести смерть...
Ее высокая грудь равномерно вздымалась, а нарисованный дракон, казалось ожил, когда она широко раскинув руки сделала шаг...
-- Я люблю тебя, Фэй...
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Фэйт проснулся от боли и очутился в кошмарном сне наяву. Его спальню заполнял красноватый, остропахнущий мускусом туман и звуки... Звуки его дыхания, шелест ткани и низкий чужой голос, все это смешивалось, дробилось и разбивалось на мельчайшие осколки, возвращаясь искаженным эхом, словно он находился не в своей квартире, а в огромной пустой пещере.
-- Что это? -- он попытался заговорить, но его голос, изломанный и смятый этим дьявольским наваждением, настолько испугал его, что он замер, пытаясь подавить рвущийся из глубин его существа вопль ужаса.
Фэйт зажмурился, пытаясь представить себе что все это не более чем кошмарный сон, но не очень преуспел в этом: голос чужака, метался между стен произнося какие-то слова, смысл которых безнадежно затерялся среди нагромождения чудовищно исковерканных звуков. Но с каждым словом, даже если Фэйт не мог разобрать ни одного, на него обрушивалась вспышка боли... Одно коротенькое слово, и загорелась как в огне голова, еще одно, и в живот словно ударил ледяной кулак... А он даже не мог пошевелиться! Тело не слушалось его, он был распят на своей широкой кровати, как будто пригвожденный к ней. И действительно, вспышка огненной боли, точно молния пронзила его руки и ноги.
Он невольно вскрикнул, рванулся, но сумел лишь немного повернуть голову... В лицо хлестнул фонтанчик крови из разорванной артерии -- в запястье и возле локтя торчали два железных штыря толщиной в палец. Оцепенев от ужаса, Фэйт как бы со стороны увидел себя, свое тело... Обнаженное, залитое кровью, и блеск металла в кровавых ранах... Он был натуральным образом прибит к постели длинными металлическими штырями, наколот как бабочка на булавку! Не было только энтомолога и, Фэйт не поверил своим глазам -- он видел возникший в воздухе из ниоткуда блеск и в следующее мгновение, с хрустом раздирая плоть, в его тело вонзился еще один штырь...
И тогда он закричал. Дико, отчаянно, невзирая на боль, полыхнувшую в мозгу, когда звуки его голоса вернулись огненными лезвиями отразившись от невидимых в тумане стен. И услышал голос:
-- Кричи... Кричи громче... Теперь ты мой!
И странное дело, этот бесплотный шепот он услышал невероятно четко, словно ничто не посмело исказить звуки этих слов.
Сразу все стихло, исчезло эхо, терзающее разум болью, и в наступившей тишине Фэйт слышал только как бьется его сердце и капает на пол кровь. Зависшие в воздухе металлические острия тоже исчезли, как и те, что были в его теле. Осталось только боль и ясно ощущаемая мысль что смерть уже стоит на пороге...
Фэйт попытался приподняться, надеясь добраться до телефона и вызвать "Скорую", но так и не смог сделать ни одного движения. Сил хватило только на то чтобы поднять голову... Потом голова его снова упала на окровавленную постель. От накатившей слабости Фэйт закрыл глаза. Он понял что умирает, и ничто на этом свете ему уже не поможет. Ни "Скорая", ни срочное переливание крови, ни операция. Уже и боль стала отсту-пать, стираться... Еще немного -- и он наконец-то встретится с Линдой. Фэйт силой заставил себя открыть глаза и последний раз посмотреть на этот мир. Сердце его сделало сумасшедший скачок и, казалось, остановилось.
Она стояла возле него. Высокая белокурая девушка с пронзительно-синими глазами. Его Линда. Его Эли-нор...
-- Лин... -- непослушные губы смогли произнести только это, но девушка кивнула.
Зрение уже начинало отказывать и Фэйт видел только то, что хотел видеть. Он видел свою Линду, нежную и ласковую как когда-то, но девушка приблизилась и Фэйт застонал от ужаса: это была Элинор. Ее обнаженное тело блестело от пота и руки ее сжимали два сверкающих кинжала.
И она улыбалась! О, боги! Как она улыбалась!! Ее улыбка обещала сотни часов мучений и тысячи раска-ленных лезвий. Страх и холод были обещаны ею, боль и мрак и так без конца, во все времена... Но глаза ее обещали и избавление от страданий, смерть, быструю и легкую - могла подарить она просящему... И была в темных глубинах ее взгляда и мольба о прощении, и голод по человеческому теплу, по любви.
Элинор протянула Фэйту руки с кинжалами. В левой руке ее искрился золотом длинный и узкий трехгранный стилет, а правой рукой она сжимала странный нож, два лезвия которого шли параллельно друг над другом, мерцая голубоватой сталью. Она наклонилась к Фэйту и он ощутил ее знакомый запах: мускуса и сгоревшего дерева. Элинор негромко спросила:
-- Фэй, любовь моя, что избираешь ты? Смерть быструю, -- она поднесла к его глазам золотой стилет, -- или смерть медленную, в моих объятиях?
Теперь перед его глазами тускло заблестел стальной нож с парным лезвием. Фэйт увидел на полированной поверхности металла свое размытое отражение и застонал. В своих глазах он уже не видел жизни и его лицо было лицом мертвеца. Он с трудом отвел взгляд от стальной смерти и посмотрел на Элинор. Черты ее лица расплывались, выражение лица ежесекундно неуловимо менялось, то ярость проступала на нем, то страх и боль... А глаза ее все молили о любви и прощении...
-- Ты... сошла... с ума... -- прошептал Фэйт, теряя последние силы. -- Зачем... тебе... убивать... меня?
-- Потому что я люблю тебя. -- просто ответила она, и Фэйт понял и поверил всем своим существом что это правда. Он не знал что сводит эту девушку с ума, почему она хочет убить его, фактически уже убила, он знал только одно -- она не лжет. Он чувствовал это, словно Элинор открыла перед ним свой разум и, стоя сейчас на пороге вечности Фэйт смог заглянуть ей в душу. То что он увидел там потрясло его намного сильнее чем его боль и ужас предыдущего кошмара. Ибо увидел он там тьму и боль намного большую чем все его страдания. И где-то вдалеке он ощутил отблеск прежней светлой души Элинор. И она молила его о спасении.
Инстинктивно понимая что он должен сделать, Фэйт поднял руку и, преодолевая боль в разорванных сухожилиях и разрезанной ткани, коснулся руки Элинор, держащей стальной нож с лезвиями-близнецами. Обиль-нее потекла кровь, окрашивая гладкую сталь. И для слов не осталось ни сил, ни места... Все было понятно и без слов.
Элинор опустилась на колени и приложила нож к губам. На глазах ее блестели слезы.
-- О, любовь моя... -- ее дыхание прервалось и Фэйт услышал приглушенные рыдания.
Элинор прилегла на кровать рядом с ним и с силой прижала стальной нож к своей груди. Потекла кровь из двух неглубоких разрезов под ее левой грудью. Cвободной рукой она провела по порезам и прикоснулась окровавленными пальцами к губам Фэйта.
-- Моя кровь -- твоя кровь и твоя кровь будет моей... -- лихорадочно зашептала она, приподнявшись на лок-тях и глядя Фэйту в глаза.
И Фэйт понял, что подчиняясь силе ее безумного взгляда губы его повторяют ее слова:
-- ... и моя кровь будет твоей... -- он почувствовал на губах соленый вкус ее крови, и неожиданно осознал что ему нравится этот густой, терпкий вкус.
Он застонал и потянулся к Элинор, но умирающее тело уже почти не подчинялось командам мозга, и Фэйт смог лишь только -- вновь застонать... От боли, от тщетности своих усилий, от горя, что сейчас он навсегда расстанется с Элинор... Он уже не понимал, кого же он любит: Элинор или Линду, свет, или тьму? Отчаянье охватило Фэйта, он бы закричал, если бы смог, а сил не было, и багровая дымка застилала зрение, но Элинор как всегда все поняла. Она наклонилась над Фэйтом и прижалась своим горячим телом к его жаждущим губам. Кровь Элинор, как густое вино смочила пересохший рот и тоненькой струйкой потекла в горло.
И точно бомба взорвалась внутри. Кровь Элинор раскаленной лавой мгновенно распространилась по всем сосудам Фэйта, проникла во все клетки его израненного тела и заполыхала там. Сдавленный вопль рванулся из горла Фэйта, но так и не прорвался наружу, зажатый конвульсивно стиснутыми зубами. Сознание попыталось рухнуть в темноту, чернее самой темной ночи, но руки Элинор удержали его, балансирующего на острие... " О... Боже!" -- он пытался дышать, не сознавая что его тело сотрясается в спазмах и Элинор распростерлась на нем, прижимая к постели, не давая скатиться на пол. Неведомая до сих пор боль скрутила внутренности жгутом и превратила мышцы в желе...
А потом все закончилось. Огонь погас и остался лишь холодок в нервных окончания, сожженных дьвольской кровью Элинор. Но, как ни странно, Фэйт почувствовал себя лучше. Глотка крови оказалось достаточно чтобы прогнать смерть, застывшую над ним.
Фэйт с ужасом смотрел на лицо Элинор, в ее синие глаза, горевшие сейчас демоническим огнем, полыхавшие страстью... -- Кто ты, Элинор?
Девушка наклонила голову. Ее прическа растрепалась, рассыпанные в беспорядке светлые пряди придавали ей неожиданно трогательный вид, но в глазах светилась сила и неукротимость. Она не ответила на вопрос Фэйта, а лишь плотнее прижалась к нему. Жар ее тела мог растопить и ледяную статую... И Фэйт чувствовал это, не мог не чувствовать! И, несмотря на происшедшее с ним он ощутил как его тело откликается на прикосновения Элинор. Она гладила его по плечам, по груди, по лицу, ласково касаясь глубоких ран оставленных ме-таллическими штырями. Ее губы согревали своим дыханием, останавливали кровь и лечили. Фэйт содрогнулся: поцелуй Элинор задел особо болезненную рваную рану на левом боку. Короткая жаркая вспышка и, подчиняясь ее касаниям рана затянулась и исчезла. Поцелуями она лечила раны Фэйта, а руки ее легко порхали над его телом, дотрагиваясь здесь... там... И тело его наливалось силой и новой кровью. И наполнялось жгучим желанием...
Фэйт потянулся, глубоко вздохнул, запрокинув голову и отдался на волю ласковым прикосновениям Элинор. Ее губы нашли его горло, нащупали сонную артерию и Фэйт ощутил за мягкими губами твердость зубов. Теплый язычок лизнул его кожу, над бьющейся артерией, словно Элинор пробовала его на вкус. Короткая незначительная боль, тяжелое дыхание девушки и соленый запах... Элинор пила его, Фэйта, кровь. Ну, и пусть! Фэйт закрыл глаза. Он был готов умереть, раствориться в объятиях Элинор, только бы не прекращалась эта сладкая мука! А боль... Чтож, он уже испытал ее предостаточно, это больше не пугало его. Но девушка сделала лишь несколько коротких глотков и оторвалась от него. Фэйт хрипло запротестовал:
-- Нет! Возьми еще! Пусть моя кровь будет твоей... Элинор...
-- Хватит... на первый раз. Ты и так будешь моим! И... -- она помолчала несколько секунд. -- Меня зовут не Элинор. Мое имя -- Лилин! Но пока ты можешь называть меня Лин...
На миг Фэйту показалось что вся комната закружилась вокруг него. Черты Элинор... Лилин, расплылись и он как в калейдоскопе увидел лица Линды, Элинор, Лилин... Они все были похожи и непохожи одновременно. Потом Лилин дунула на ранку, оставленную ее зубами и та мгновенно затянулась. Лилин провела языком по груди Фэйта, обвела вокруг сосков и медленно опускалась все ниже, целуя его так, как никто до нее...
Сколько все это длилось Фэйт не мог сказать. Он не ощущал ничего кроме томительно нежных и медленных ласк Лилин, резкой, но такой приятной боли когда она прокусывала его кожу и пила кровь. Девушка опус-калась на него, направляя и требовательно подталкивая... Ее кожа была на ощупь словно шелк, а поцелуи -- сладкий яд!
Спустя некоторое время прикосновения Лилин стали порождать все более сильную боль, но это только приближало Фэйта к оргазму. Задыхаясь от боли и небывалого наслаждения он сам тянулся к Лилин, добровольно подставляя тело под ее жалящие руки. Он мечтал, страстно желал умереть сейчас, от ее рук, но она все тянула и тянула... Она подвела его к грани и держала там, казалось, бесконечно, не давая ни умереть, ни разрядиться...
Тело Лилин было почти все покрыто кровью Фэйт, сочившейся из сотен маленьких порезов, а он кричал, уже не в силах сдерживаться, и тогда она рванулась вверх, к его запрокинутой голове и беззащитному горлу. Быстрая как кобра и столь же смертоносная, Лилин нанесла последний удар. Одним движением она перекусила яремную вену и припала к хлещущей струйке крови. И в этот момент Фэйт испытал оргазм такой силы, что уже одно только это могло убить его.
Вокруг него все взорвалось многоцветной вспышкой, он попытался закричать, но разорванное горло не выпустило ни звука, от напряжения сознание начало гаснуть, и только бешено колотящееся сердце продолжало гнать кровь к жаждущим губам Лилин. А потом его сердце стало биться все реже, пока не остановилось совсем. Но Фэйт ничего этого не чувствовал, он успел перед смертью испытать только радость и такое наслаждение, какого, возможно, не удостаивался еще ни один мужчина. Он умер счастливым...
Лилин медленно оторвалась от Фэйта и встала. Она смотрела на него, задумчиво слизывая кровь с нижней губы. Потом наклонилась и поцеловала Фэйта в лоб. -- Спи спокойно, любимый... Я обо всем позабочусь...
Внезапно колени ее подломились и она упала на пол горько рыдая. Слезы смывали кровь с ее прекрасного лица, искаженного сейчас от боли и горя. Она нашла стальной нож, который отбросила когда поила Фэйта своей кровью, и прижала его к щеке горячечно шепча:
-- Прости, прости меня, Фэй! Я не могу иначе...
Она поднялась на колени и прижала холодеющую руку Фэйта к своему сердцу, глядя на его лицо, бледное от потери крови, но со слабой улыбкой на посиневших губах, так напоминающее лицо Линды... Это сходство потрясло Лилин до глубины души и она закричала, давая выход своим эмоциям... Немного успокоившись она вытерла слезы и горько сказала, глядя в пространство:
-- Хозяин! Скоро он будет твоим! ...И будь я проклята!
Громкий смех раскатился в спальне, и голос схожий с громом произнес издеваясь:
-- Ты и так проклята, ведьма!
Лилин опустила голову и замерла, пережидая, пока Присутствие не прекратится. Вскоре, ее обостренные чувства дали ей понять что она одна, если не считать Фэйта. Фэйт...
Лилин долго смотрела на лицо Фэйта, словно запоминая навсегда его черты. Легкую улыбку, мягкие пряди волос, такие темные по сравнению с снежно-белым лицом! Его изумрудные глаза, сейчас закатившиеся так, что видна только полоска белка под прикрытыми веками. И рваная рана на горле... И кровь, кровь, везде столько крови! И она уже начала свертываться. Это напомнило Лилин о том, что она должна делать дальше.
Она поднялась, подкинула нож в воздух перед собой. Произнесла несколько слов и нож серебристой пы-лью осыпался в ее подставленные ладони. Лилин поднесла руки ко рту и дунула. Порошок облаком взметнулся в воздух и разлетелся по всей комнате. Мерцая, как сказочная эльфийская пыльца он усыпал окровавленную постель, тело Фэйта и саму Лилин. И комната, пропитанная запахом боли и крови стала изменяться. Медленно тая, сперва исчезла кровь, не осталось ни следа происшедшей в спальне жуткой сцены. Потом раны на теле Фэйта затянулись и пропали все до одной. Черты лица разгладились, кожа вновь порозовела и Лилин увидела как на виске забилась голубоватая вена. Медленно поднялась грудь и воздух снова начал поступать в легкие.
Фэйт оживал. Еще немного и он проснулся бы, но Лилин опять поднесла руку к губам. -- Спи! -- приказала она и серебряный порошок опустился на лицо Фэйта. Он перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку. Лилин подняла с пола одеяло, встряхнула и накрыла им спящего. Потом присела рядом и взяла Фэйта за руку. Какое счастье побыть немного без вездесущего контроля, почувствовать себя просто человеком! Это так редко удавалось Лилин... Сейчас она могла просто посидеть с Фэйтом, держа его за руку, не скрывая свои чувства. Она вздохнула. Что ж, скоро снова начнется игра, а пока эти короткие мгновения были в ее распоряжении. Но стремительно наступал день, и на часах уже десять утра...
Девушка собрала свою одежду и тихо вышла из комнаты.
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Фэйт проснулся около часа с чудовищной головной болью, разбитый и невыспавшийся. Первый момент он просто лежал, сжимая голову руками, проклиная себя за вчерашнее пьянство, но потом все происшедшее ночью всплыло перед глазами. Фэйт подскочил на кровати и откинул одеяло, ожидая увидеть кровь и раны на своем теле. Его тело было в полном порядке, если не считать дикого похмельного синдрома. Со сдавленным стоном он откинулся на подушки, пытаясь справиться со внезапно взбунтовавшимся желудком, но не очень преуспел в этом. Фэйт опрометью бросился в ванную комнату искренне надеясь что все происшедшее было сном и Элинор нет в соседней комнате. Не хотелось бы опозориться перед девушкой и заблевать всю комнату! Он едва успел влететь в ванную и склониться над раковиной, как рот наполнила едкая горечь. После приступа рвоты, длившегося по меньшей мере минут десять, Фэйт включил воду и обессиленно сполз на пол. -- Ну, ни хрена себе!.. -- прохрипел он, отдышавшись. Голова натуральным образом раскалывалась. -- Ну я понимаю, люди допиваются до розовых слонов и зеленых чертиков... -- поведал он в пространство. -- Но чтобы так!? До демонов в женском обличье?! Это даже для меня чересчур...
Он содрогнулся, когда перед его глазами пронеслись воспоминания прошедшей ночи. Все было так реаль-но! И боль... И наслаждение... Фэйт прислушался к себе. Боли не было, кроме головной, а вот сладкая истома до сих пор не отпускала тело. -- Глюки! -- убежденно сказал Фэйт. -- Как есть -- ГЛЮКИ! Допился до белой горяч-ки! А Элинор? Или Лилин... Она-то реальна?
Не найдя ответа на этот вопрос и не решаясь выглянуть в комнату, Фэйт встал под душ и включил самую горячую воду, какую только смог вытерпеть.
После контрастного душа сознание несколько прояснилось, да и голова согласилась на временное перемирие. По крайней мере до первой чашки кофе и аспирина. Обернув полотенце вокруг бедер, Фэйт осторожно выглянул из ванной. Элинор не было. Фэйт было облегченно вздохнул но тут же заметил на диване аккуратно сложенное постельное белье, шелковый халат и рюкзак Элинор. Фэйт тут же ретировался обратно в ванную. -- Ага, -- сказал он себе, -- значит эта часть моего кошмара -- самая что ни на есть явь... -- он повернулся к зеркалу и застыл.
Синяка на лбу, памятки о драке в кафе, не было. Фэйт торопливо протер запотевшее зеркало и озадаченно уставился на свое отражение. Потом потер глаза и снова посмотрел в зеркало. Синяка все равно не было... -- Однако...
В дверь за его спиной коротко стукнули, и голос Элинор жизнерадостно возвестил:
-- Фэйти, малыш, завтракать!
-- Ага, сейчас... -- пробормотал Фэйт разглядывая свое лицо. За исключением красных как у вампира глаз и мешков под глазами, ничего не изменилось. Просто исчез здоровенный синяк, который должен был сойти не раньше чем через три недели. -- Погоди минутку...
Видимо Элинор уловила странные нотки в его голосе, потому что дверь открылась и девушка зашла в ван-ную.
-- В чем дело, братишка? Тебе плохо?
-- Да нет, просто... Смотри. -- Фэйт повернулся к ней лицом. -- Видишь?
-- Что? -- Элинор взяла Фэйта за подбородок и повернула к свету. -- Красавчик, что и говорить. Только по-мят немного... Что и неудивительно.
-- Да посмотри ты! -- Фэйт вырвался из ее рук. -- Тот мужик, в кафе, влепил мне прямо в лоб, помнишь?
-- Ну?
-- А сейчас синяка нет! Ни намека! Так не бывает!
Глаза Элинор странно блеснули.
-- Ну-ка, ну-ка... -- она отвела волосы Фэйту с лица и скептически посмотрела на него. Потом притянула его голову к себе и дотронулась губами до лба.
Легкая тянущая боль...
-- Радость моя, а ты не перегрелся?
-- Что?
-- Смотри.
Элинор развернула Фэйта к зеркалу и вытерла вновь вспотевшую поверхность. Фэйт посмотрел на себя и пошатнулся: его синяк был на месте. Он почувствовал дурноту и оперся на раковину. Из-за его плеча выглянула Элинор.
-- Ну, что? Видишь?
-- Но его не было... -- потрясенно прошептал Фэйт.
-- А ты вообще-то хорошо себя чувствуешь? -- забеспокоилась Элинор. -- Че-то ты хреновато выглядишь... Ну-ка, пойдем, я отведу тебя в спальню. Ты вчера чертовски перебрал...
Она подставила плечо и помогла Фэйту добраться до кровати, уложила, невозмутимо сдернув мокрое по-лотенце и накинула на него одеяло. -- Вот. Лежи пока, а я принесу тебе кофе.
-- И аспирин. -- попросил Фэйт. Голова вновь разболелась так, что все плыло перед глазами. -- Аптечка в ванной...
-- О'кей, дорогуша.
Элинор пошла на кухню, а Фэйт устало закрыл глаза. Ему было очень плохо. Помимо похмелья, в памяти все время возникали отрывки из его ночного кошмара. А история с этим проклятым синяком! Уже одного этого хватит чтобы почувствовать себя немножечко "не в своей тарелке"! Фэйта зазнобило, когда он вспомнил одну из сцен своего кошмара; когда Элинор, нет, тогда была Лилин, перегрызла ему горло. Фэйт тихонько застонал и дотронулся до горла. А тогда ему это нравилось! Он так притащился, что даже кончил. Перед смертью... -- Господи, что со мной? Неужели это был только кошмар? Но все было так реально... Так больно... Нет, это всего лишь кошмарный сон, только сон...
-- Что за сон? -- спросила Элинор, неслышно войдя в комнату.
Фэйт, сам того не замечая, говорил вслух. Он внезапно смутился и еле слышно пробормотал:
-- Так, ничего...
-- Ну, а все же? -- продолжала допытываться Элинор. -- Ты кричал ночью, я слышала сквозь сон. Это снова была она?
-- Нет. Это была ты... -- Фэйт покачал головой и испытующе взглянул на девушку, надеясь и страшась увидеть на ее лице... Что? Он и сам не знал. Но на лице Элинор не было написано ничего, кроме легкого любопытства. -- Или не ты...
-- Вот клево! -- она присела рядом с Фэйтом и поставила поднос с кофе и апельсиновым соком на столик у кровати. -- Расскажи, я обожаю сны! Особенно про себя.
-- Нет. Может быть потом. А сейчас у меня слишком болит голова...
-- Но ты обещаешь? Ну, пожалуйста, пожалуйста!
Она была так похожа на маленькую девочку которая просит новое платье, что Фэйт против воли улыбнулся. Вот только макияж подкачал... Элинор вновь накрасилась, даже еще кошмарнее вчерашнего. Со своей этой прической она сильно напоминала индейца, вышедшего на тропу войны.
-- Ладно, расскажу. -- Фэйт взял стакан с соком и с сомнением посмотрел на него, гадая, сможет ли он после вчерашнего удержать в желудке хотя бы это. Потом начал пить медленными осторожными глотками, морщась от головной боли. Элинор на Фэйта и, проницательно угадав его состояние, вышла из комнаты. Вернулась она с ведерком наколотого льда и маленьким полотенцем.
-- Ну-ка, ложись и расслабься. -- скомандовала она, заворачивая лед в полотенце. -- Я очень хорошо умею бороться с похмельем.
Фэйт откинулся на спину. На лоб ему легла мягкая прохладная рука Элинор.
-- Да-а-а, приятель, ты вчера явно перевозбудился. Давай, приготовься, сейчас будет немножко больно.
На голову ему опустился ледяной компресс, и Фэйт дернулся, когда Элинор задела синяк, таинственным образом то пропадающий, то появляющийся.
-- Ну, тише, тише, будь хорошим мальчиком, и мама споет тебе песенку... -- ласково прошептала Элинор.
Фэйт поправил сползающее на глаза полотенце и из-под ресниц посмотрел на девушку. Элинор сегодня была так ласкова с ним, словно он ее любимый. И сегодня она совсем не похожа на себя вчерашнюю. А, впрочем, откуда ему знать, какая она - настоящая Элинор, без маски? И все же... В душу его закрадывались сомнения. Слишком она похожа на Линду, таких совпадений просто не бывает! Почему-то Фэйт чувствовал что Элинор встретилась ему на пути не случайно. Да еще вспомнилось то что было ночью... …Почему ты это делаешь со мной? -- Потому, что люблю тебя...
-- Спишь? -- голос Элинор вернул Фэйта к действительности.
-- Нет... Смотрю на тебя. Ты такая... красивая.
-- Я? -- она тихо рассмеялась. -- Не думаю! А вот ты действительно красавчик! Особенно, когда лежишь вот так, беспомощный... а из одежды на тебе одно лишь одеяло.
-- Элинор! -- умоляюще простонал Фэйт. -- Я же просил.
-- Хорошо, хорошо, не буду тебя дразнить... По крайней мере, пока тебе плохо. Я лучше спою тебе песенку. Хочешь?
-- Угу... Только негромко. И не такую, как вчера. Я этого не переживу!
-- Не, не такую. Совсем другую. Я слышала ее давно, еще когда была ребенком. Мне ее пела в приюте сестра Амалия...
Элинор помолчала немного и запела. Ее голос был тих и печален:
... Полет мотылька в чаще лесной
Полон секретов.
Жизнь у тебя, моя любовь --
Поиски света.
Как мотылек ищет тепла
Томного лета,
Так же и ты, солнце мое
Ищешь ответа...
-- А больше я не помню... -- виновато сказала она. -- Это так давно было.
-- Хорошо... -- Фэйт открыл глаза. -- Ты очень хорошо поешь. И песня мне понравилась.
-- Спасибо! -- легким поцелуем она коснулась его щеки и поднялась. -- Тебе надо еще поспать, а я пойду приготовлю что-нибудь поесть.
-- Элинор! -- Фэйт поднял голову, придерживая полотенце. -- Ты... можешь оставаться здесь сколько захочешь.
-- Спасибо. Это мне так нужно. -- Элинор выскользнула за дверь и бегом бросилась на кухню, едва сдерживаясь чтобы не расхохотаться и одновременно не разрыдаться. Он сам пригласил ее! Пригласил в дом! На неограниченный срок! Это просто великолепно!! Это... просто ужасно...
Элинор, зажимая себе рот руками, давилась то смехом, то слезами, надеясь что Фэйт не проснется и не придет посмотреть в чем дело. Она пыталась справиться со своим раздвоением. Здесь, не под властью Хозяина, ей было намного тяжелее -- человеческая половина ее проклятой души стремительно вырывалась из под жесткого контроля. Но она должна сделать то, зачем ее послали. Должна и не может сопротивляться, просто должна и все тут. А потом она будет свободна! Свободна! Одна... Без любви... Девушка согнулась от боли, раздирающей ей душу и разум. Слезы капали на пол, смывая косметику, оставляя на белом кафеле темные разводы. Она плакала, кусая губы, до тех пор, пока не раздался твердый голос, звучащей только у нее в мозгу:
-- Не сопротивляйся, я помогу тебе.
"Сопротивляйся! Борись!" -- твердила ей половина души, светлая и мятежная, а другая, черная и холодная, усыпляюще шептала: "Оставь сомнения, прекрати истерику... Хозяин поможет, Хозяин спасет... Не будет боли, не будет сомнений, не будет чувств..." Жесткая призрачная рука коснулась ее сердца и Элинор успокоилась. "Благодарю, Хозяин."
Девушка выпрямилась и криво усмехнулась. "Уж если и быть -- то лучшей!" Элинор умылась холодной водой, вытерла лицо и спокойно принялась готовить обед.
-----------------------------------------------------------------
Через несколько дней Фэйт настолько привык что Элинор живет в его квартире, что мог только недоумевать: как же это он раньше обходился без нее?! Он безнадежно влюбился в Элинор, сам того не сознавая. Конечно, он все так же любил Линду, но она была так далека от нее! Она уходила все дальше, тогда как Элинор все время был рядом. И постепенно Линда превратилась в смутное воспоминание, наполнявшее душу Фэйта щемящей нежностью.
А по ночам к Фэйту часто приходила Лилин терзающая его тело и разум. Иногда дело заканчивалось его смертью, иногда нет... Фэйт наутро мало чего помнил, но инстинктивно научился бояться ночи. Бояться и с нетерпением ждать прихода боли и наслаждения. Они с Элинор засиживались допоздна, болтали или гуляли по темным улицам. Там Фэйт ничего не боялся, боялся он только возвращения в свою спальню и поджидающих его там кошмаров. Но утром, когда не приходила Лилин, Фэйта терзала странная грусть, чувство утраты чего-то необходимого... Словно Лилин внесла в его кровь некий наркотик, известный только им одним...
А Элинор неизменно была ласковой и веселой. И она выжидала. Но что Фэйта поражало кроме внезапно возникшей необходимости, чтобы Элинор была с ним, так это то, как окружающие реагировали на нее. Многие из его прошлой жизни видели их вместе, но, странное дело, никто, казалось, не замечал ее потрясающего сходства с Линдой. Им она виделась лишь слегка похожей на погибшую невесту Фэйта. Так, чуть-чуть, моментами... И только cамому Фэйту она казалась абсолютной копией Линды, но только внешне... Внутри, в душе, она была совершенно другой. И это иногда пугало его...
А весна уже заканчивалась. Теплые лучи солнца согрели землю, растопили серый снег на улицах, но не могли разогнать темноту в душе Фэйта. Он видел как просыпающиеся деревья одеваются нежным зеленым кружевом листьев, но это не затрагивало его. А раньше он так любил весну! Фэйт с тоской вспоминал то время, когда они с Линдой наслаждались теплым воздухом и свежими запахами весны. Они занимались любовью и ос-тавляли на ночь открытыми окна, чтобы не упустить ни одного мгновения из этого праздника пробуждающейся жизни...
А сейчас, несмотря на всеобщий подъем, Фэйт чувствовал что засыпает. Его томила безграничная печаль и усталость. Таким уставшим он себя еще никогда не ощущал. Даже после смерти Линды... Он ничего не мог делать, не мог работать, слушать музыку, встречаться с друзьями. Да и друзей-то почти не осталось. Лишь двое-трое самых преданных, но и они постепенно стали звонить и приходить все реже. Элинор заменила ему все. Только с ней Фэйт немного расслаблялся и становился прежним. Они много разговаривали. Фэйт рассказал ей все про себя, не зная что тянет его за язык. Он никогда так не открывался ни перед кем, даже перед Линдой. А Элинор рассказывала о себе неохотно, и даже в ее коротких рассказах Фэйт моментально замечал множество нестыковок. Но не задавал вопросов, не пытался поймать девушку на лжи. Ему это было не нужно -- захочет рассказать, тогда расскажет. А пока... Ну, что ж, каждому есть что прятать.
Иногда Фэйт все же пытался рисовать, но уже через час-другой вдохновение пропадало и он с омерзением глядел на свою работу, видя там все что происходило у него в душе. Изломанные тени, боль, страдания, кровь, смерть... Тогда он отбрасывал кисти и краски, уничтожал полотно и напивался. После встречи с Элинор он смог закончить только одну картину, ту, где как он хотел, были вместе Линда и Элинор. И она всегда была у него пе-ред глазами, как напоминание о том, чего он лишился. Картина стояла между двумя закрашенными окнами в его студии, и Фэйт частенько приходил сюда и смотрел на нее, сидя на полу и прихлебывая джин или виски прямо из горлышка бутылки.
Там, на полотне, Линда смотрела на себя в зеркало и видела там Элинор. Лицо Линды, повернутое к смотрящему в профиль, было безмятежно и светло, тогда как лицо Элинор находилось в постоянном напряжении. Линда была одета в мягкий красный бархат, а Элинор в драные джинсы и грубую кожу. Но руки Линды сжимали стальной кинжал с двумя лезвиями, который Фэйт увидел у Лилин, Элинор же осторожно держала белую розу. Она протягивала ее Линде, как знак примирения и любви, но Линда... Линда продолжала стискивать кинжал так что побелели костяшки пальцев. Фэйт до сих пор, хотя прошло немало времени, никак не мог понять, почему он изобразил их так, а не иначе. Хрупкая, нежная Линда и смерть у нее в руках. Почему? И Элинор, девушка из Зазеркалья, жесткая, как сталь, почему она, именно она, а не Линда, держит в руках символ чистоты и невинности.
Фэйт не мог ответить на этот вопрос, как не мог перестать задавать его себе. Этот контраст мучал его, не оставляя ни на минуту. Почему? Ведь он собирался изобразить Линду и Элинор стоящих рядом, обнявшись словно сестры... Но уже с первых моментов работы над картиной Фэйт понял что это неправильно, и тогда его подсознание воспроизвело на холсте то, что считало нужным. Фэйт не противился, он просто мысленно закрывал глаза и позволял своей душе летать где ей вздумается. И то что вышло из-под его кисти, полностью вышло из-под его контроля.

ДОМОЙ

ПЕСНИ