Но потом, эту проблему постепенно вытеснили другие, более важные. Агентство Руперта Флинкса разорвало с ним контракт когда стало ясно, что Фэйт больше не может рисовать. Ему пришлось заплатить неустойку, на что ушли почти все его деньги. Некоторое время он работал грузчиком в порту, но недолго -- сломал левую руку. Чтобы оплатить больничные счета, он продал музыкальный центр. Когда рука немного зажила, они с Элинор устроились на работу официантами в итальянском ресторанчике. Дела вроде стали поправляться, но это было ненадолго: однажды ночью ресторан сожгли. И в довершение ко всему прочему, Фэйт постоянно чувствовал себя разбитым и больным. Он сильно похудел и с его лица не сходило затравленное выражение. Неудачи, сыпавшиеся на него одна за одной основательно подорвали его здоровье, и душевное и физическое. Ничто, казалось, не могло вывести его из депрессии, возможно, только чудо. И чудо случилось.
В один из дней, Фэйт даже не знал какой это был день недели, так смешалось все время для него... Так, вот, этот безликий день внезапно осветился зримым доказательством любви и предусмотрительности Линды.
Фэйт был один в квартире, Элинор рано утром ушла куда-то по своим делам, и он слонялся, не зная чем себя занять. Несмотря на то, что время было всего часов двенадцать, он был уже в довольно сильном подпитии. Вообще, Фэйт в последнее время стал много пить. Спиртное помогало расслабляться, легче переносить невзго-ды и, наконец, просто заснуть и спать без снов. Итак, Фэйт бесцельно бродил по квартире, когда кто-то настой-чиво затрезвонил в дверь. Наверное с минуту Фэйт стоял затаив дыхание и ждал чтобы тот, кто пришел подумал что дома никого нет и убрался восвояси. Это не могла быть Элинор -- у нее были свои ключи, да и Фэйт не ждал ее так рано. Из своих таинственных прогулок она всегда возвращалась не раньше пяти-шести вечера. Но посетитель был настойчив. Он ни на секунду не переставал трезвонить, а потом принялся колотить в дверь ногами. Надо полагать ему во что бы то ни стало необходимо было повидать Фэйта. Среди грохота Фэйт различил голос, произносивший замысловатые проклятия в его адрес и застонал. Это пришел Демьен, двоюродный брат Линды. Непонятно было только зачем он явился? Они и раньше на дух не переносили друг друга, а после смерти Линды и подавно...
Но делать было нечего, Демьен не успокоится пока не разнесет дверь в щепки, и Фэйт, тяжело вздохнув, пошел открывать.
Он резко распахнул дверь и Демьен, не ожидавший этого и уже приготовившись в очередной раз протара-нить дверь плечом, влетел в квартиру и ударился в стену, едва не задев Фэйта. Фэйт даже не улыбнулся. Он просто закрыл дверь и неприязненно посмотрел на Демьена. -- Что тебе нужно?
Но Демьен, потирая плечо, молча и, пожалуй, с каким-то суеверным ужасом, вытаращился на Фэйта. Наконец, он справился с потрясением вызванным изможденным видом Фэйта и осторожно спросил:
-- Что с тобой произошло?
-- Ничего. -- неприязненно ответил Фэйт.
-- А... ты не болен?
-- Нет. -- отрезал Фэйт. -- Выкладывай зачем пришел и убирайся. Я занят.
-- Хорошо. -- Демьен даже почувствовал жалость к Фэйту и попытался забыть старую неприязнь. Все-таки он любил Линду и был частью ее жизни. -- А ты уверен что здоров? Ты плохо выглядишь...
-- Я здоров. -- равнодушно сказал Фэйт. -- Много работы.
-- Может я могу тебе чем-то помочь?
-- Нет.
-- Ну, ладно, -- Демьен пожал плечами. Если парень не хочет идти на мировую, это его дело. Если хочет и дальше пить и губить свою жизнь это тоже сугубо его личное дело. Демьен достал из портфеля толстый пакет и протянул Фэйту. -- Недавно огласили завещание Лин... Это тебе.
-- Что там? -- Пятьдесят тысяч наличными и письмо.
Фэйт осторожно принял сверток и вскрыл его. Внутри лежал еще один запечатанный конверт и пять банковских пачек стодолларовых купюр по десять тысяч каждая. Фэйт достал письмо и руки его задрожали. Он благоговейно глядел на письмо Линды, на ее последнее прости с того света. Потом, опомнившись, протянул деньги Демьену. -- Забери обратно. Мне не нужны ваши деньги.
Но Демьен даже не прикоснулся к деньгам. Он с жалостью, не свойственной ему, взглянул на Фэйта и тихо ответил:
-- Это не наши деньги. Это были деньги Линды... а теперь они твои. Делай с ними что хочешь, но я не возьму их.
Демьен бросил последний взгляд на Фэйта и, более не оборачиваясь вышел из квартиры, оставив Фэйта стоять посреди прихожей с письмом Линды в одной руке и деньгами в другой. Тишина навалилась на него, при-гибая к полу, давя многотонной невыносимой тяжестью. Фэйт уронил деньги и прижал письмо Линды к груди. Слезы душили его, но он даже не мог заплакать, не мог дать выход своей боли. Задыхаясь Фэйт с трудом дошел до студии, и медленно опустился на колени перед портретом Линды и Элинор. Он долго смотрел на свою лю-бимую не решаясь прочитать ее посмертное послание. Потом аккуратно распечатал конверт и достал сложен-ный вчетверо листок бумаги. Написано было немного -- всего одна страница, написанная ее размашистым почерком. Фэйт несколько раз прочитал послание Линды, будто заучивая наизусть. Эмоции переполняли его: Линда говорила с ним, Линда просила прощения, она любила его... Фэйт, не выдержав напряжения, потерял сознание. Письмо выскользнуло из его руки и осталось лежать на полу исписанной стороной вверх.
" Фэйт, мой любимый, здравствуй. Если ты сейчас читаешь это письмо, значит я умерла... Мне так жаль, надеюсь с тобой все в порядке. Не знаю простишь ли ты меня когда узнаешь что я наркоманка. Хотя, думаю, ты уже все знаешь... Я не могу тебе объяснить почему стала принимать наркотики. Я и сама не могу понять почему. Просто я так сильно тебя люблю, что не смогла бы жить без тебя. И когда мы ссорились или ты уходил куда-нибудь, я боялась что ты не вернешься. Мне было так страшно, пойми меня Фэйт! И я не могла этого выносить, я постоянно жила в страхе, а это очень тяжело... И вот я стала искать способы справиться с собой, со своими страхами. А наркотики поначалу помогали мне жить не боясь, не тревожить тебя моими приступами "плохого настроения". Но это поначалу, а потом все стало только хуже... Так всегда бывает, ты знаешь. Хочешь как лучше, а получается как всегда. Ты спросишь почему я не поговорила с тобой? Я боюсь, страшно боюсь, что ты разлюбишь меня и уйдешь. Лучше умереть чем жить без твоей любви, мой зеленоглазый эльф! Но я собираюсь... или собиралась поговорить с тобой. ( Странно писать о себе в прошедшем времени, не правда ли? Как будто я уже умерла. Впрочем, если это письмо у тебя в руках, то так оно и есть. Но сейчас, когда я пишу его тебе я жива, и не собираюсь умирать. Я собираюсь жить вечно, если только ты будешь рядом со мной! А письмо я пишу так, на всякий случай.) Ну, так вот, скоро я решусь, наберусь смелости и все тебе расскажу. Пожалуйста помоги мне!.... О, господи что я несу! Фэйт ты читаешь это письмо.... Ну, я не знаю, как пишутся такие письма! Я не хочу писать его, а хочу обнять тебя, прижаться к тебе! Мне так нужна твоя любовь... Но ты сейчас спишь, а я сижу на кухне и пишу это идиотское письмо. Кому это надо?! Но, знаешь... Что-то подталкивает меня и я должна поговорить с тобой хотя бы таким способом! Вот, черт! Я уже запуталась! Конечно, я могу поговорить с тобой, и сделаю это как только ты проснешься, а сейчас я заканчиваю с писаниной. Я положу письмо к своему завещанию, чтобы ты получил его когда я... Опять сбилась на неприятное! Так о чем я? А! Я хочу чтобы ты взял деньги, которые я завещала тебе. Знаю, знаю тебе ничего кроме меня не нужно, но все же, Фэйт, возьми деньги. Мне невыносима мысль что ты останешься без средств к существо-ванию. Ведь ты чертовски талантливый художник, но совершенно никакой бизнесмен, не так ли?! И мне будет спокойнее за тебя. Ну, все, теперь совершенно точно заканчиваю и иду к тебе в постельку. И на всякий случай... Прощай Фэйт, любовь моя, и постарайся меня простить.
Вечно любящая тебя. Линда."
Элинор вошла в квартиру тихо, как кошка, и уже с порога поняла что случилось. Она подобрала с пола конверт с деньгами и положила его на стол в гостинной. Неслышными шагами она прошла в студию, подняла письмо и быстро прочитала его. На Фэйта она старалась не смотреть, но это удавалось ей не долго. Пришел момент когда она не могла больше отводить взгляд, и тогда она присела рядом. Обморок перешел в сон и Фэйт мог проснуться в любой момент. Элинор провела рукой над его лицом и погрузила Фэйта в еще более глубокий сон, чем тот, в котором он находился сейчас. Лицо ее было бесстрастным, только слегка подергивалось левое веко. Пришла пора усложнить игру. Девушка запрокинула голову и тихонько застонала. Она должна, должна, черт бы ее побрал! И Хозяину нет никакого дела до ее желаний...
-- Лилин! -- глухо сказала она. -- Ты нужна мне.
И Лилин пришла...
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Фэйт лежал в темноте, пытаясь понять что же разбудило его. На электронных часах было всего четверть пятого, за окном -- ночь, так что заставило его проснуться? Может какой-то сон? Но нет, он ничего такого не помнил. Потом он услышал голос. Кто-то негромко напевал, почти без слов. Низкий женский голос показался ему знакомым.
-- Элинор? -- Фэйт сел на постели. -- Это ты?
Пение манило его. Он встал, натянул джинсы и выглянул из спальни. Они до сих пор еще спали порознь и диван, где спала Элинор был разобран, но ее самой не было видно. Фэйт не зажигая света прошел через гостинную. Голос доносился из его студии, а из-под неплотно прикрытой двери виднелся слабый свет. Фэйт прислушался пытаясь разобрать, что там происходит, гадая, что это Элинор вздумалось петь в его студии в четыре часа утра. Сгорая от любопытства, он подкрался к двери и осторожно приоткрыл ее. Заглянув внутрь Фэйт остолбенел.
Мятущийся свет десятков свечей озарял помещение. Сильно пахло дымом и чем-то едким, химическим. Все его столы, картины были сдвинуты к стенам, а на освободившемся полу красной фосфоресцирующей краской была нарисована пентаграмма. В пяти углах горели толстые черные свечи, источая тот самый химический запах. А на полу, в пентаграмме раскинулась совершенно обнаженная Элинор. Впрочем, действительно обнаженной ее нельзя было назвать. Все ее тело было разрисовано яркими неоновыми красками. Она лежала головой к Фэйту, а ее руки и ноги были направлены к углам пентаграммы. Совершенно обалдев Фэйт вошел в студию. Ему показалось что он попал на съемки фильма ужасов. Он видел такие сцены неоднократно в кино. Но эта пентаграмма, в отличие от киношных не была закрыта. Не было защитного круга, не позволяющего демону выйти из пентаграммы.
Демону?! Фэйт чуть был не рассмеялся. Они ведь были не в кино, и Элинор не демон. Какая чушь! Магии не существует! Он наклонился над Элинор. Она казалась спящей, ее грудь почти не поднималась, но глаза ее были широко открыты. Сначала Фэйт испугался что с ней что-то случилось, но потом заметил что Элинор следит за ним глазами. Тогда он рассердился и хотел поднять ее и потребовать объяснений, но к своему удивление не смог до нее дотронуться. Пентаграмма действовала!
-- Элинор! Что это? -- Фэйту показалось что какая-то сила выталкивает его за пределы пылающих алых линий.
Элинор еле слышно прошептала:
-- Ты не можешь коснуться меня. Подожди немного...
-- Ждать? Чего?
-- Когда я закончу сеанс. -- пояснила Элинор.
-- Нет! -- Фэйт отчего-то разозлился еще сильнее. -- Ты немедленно вылезешь оттуда и все мне объяснишь!
-- Фэй, пожалуйста! Подожди пять минут!
Фэйт взъерошил волосы руками и неожиданно согласился. -- Хорошо, но только пять минут! -- ему и самому было интересно, что за сеанс проводит Элинор, и как же она так сделала что он не может войти в нарисованную пентаграмму.
Элинор прикрыла глаза и снова запела. На каком языке она пела Фэйт не мог понять, знал он только что это не мог быть ни один из общеизвестных языков. Слишком странно он звучал: множество шипящих согласных и растянутые гласные штук по шесть сразу. Да как вообще человеческое горло может воспроизводить весь этот набор звуков?! От этого пения мурашки бежали по коже. Хорошо еще, что в этой песне нет ничего общего с той, которую пела Элинор в первый день их знакомства! А то бы Фэйта давно бы уже кондрашка хватила, после всего что с ним случилось в последнее время.
А пока Элинор занималась своим делом, (чем бы она там ни занималась!) Фэйт с любопытством рассматривал собственную студию превращенную руками Элинор в... филиал адского шабаша. Повсюду расставлены свечи, но они почему-то не разгоняли, а лишь подчеркивали тьму. А черные свечи в углах пентаграммы словно собирали вокруг себя сгустки темноты. Фэйт почувствовал сильное головокружение и отвел взгляд от свечей и пылающих линий на полу. И заметил на одном из столов, придвинутых к стене железную коробку. Ту, самую, что была у Элинор в рюкзаке. Фэйт вспомнил как резко она тогда ответила ему на совершенно невинный вопрос, что там, в коробке.
Движимый каким-то странным чувством Фэйт украдкой оглянулся на Элинор и, увидев что глаза ее закрыты, подошел к столу и осторожно прикоснулся к коробке. Она была не заперта, маленький ключ лежал рядом. Потом Фэйт отдернул руку, говоря себе что он не имеет права лезть в личные вещи девушки, но тихий назойливый голос, что всю жизнь толкал его на различные авантюры, твердил обратное... Несколько секунд Фэйт спорил с собой, держа руку на железной крышке.
-- " У каждого могут быть тайны!"
-- " Но не такие. Открой, что ты теряешь?"
-- " Нет, я не могу... Она ведь не лезет в мои вещи и тайны!"
-- " Но ты сам ей все рассказываешь! И это нечестно, что у нее есть тайны от тебя. Между друзьями не может быть тайн."
-- " Но друзья должны уважать друг друга..."
-- " Вспомни Линду. К чему ее привели ее тайны? А, Фэйт?"
-- " Линда..."
Это решило дело.
Фэйт решительно откинул крышку и замер. Ошеломленный, в отчаянии, он стиснул руки... В коробке находилось то, чего он боялся больше всего на свете. Наркотики... С десяток разноцветных ампул, маленькие инсулиновые шприцы, одноразовые иглы в вакуумной упаковке и пакетик с таблетками. Он потерял дар речи и мог только в ужасе смотреть на тайну Элинор. А за его спиной Элинор открыла глаза.
И занятый своим открытием он не заметил что девушка смотрит на него и на губах ее витает печальная улыбка.
Элинор ладонью стерла часть красной линии, медленно поднялась и вышла из пентаграммы. -- Ну, вот, теперь ты все знаешь...
Фэйт вздрогнул, но не обернулся. Он с трудом проглотил комок в горле и кивнул. Ему невыносимо больно было сейчас и он не мог смотреть на Элинор. Она тихо стояла за его спиной. Фэйт медленно закрыл коробку и поднес дрожащую руку к губам. Он был готов кричать, выть, но что бы это изменило? История повторяется. И Элинор, теперь Элинор...
-- Фэйт? Пожалуйста, поговори со мной! Фэй!
Она смотрела на его поникшие плечи, на его боль и кусала губы.
-- Я... не могла... я боялась рассказать тебе! Думала ты меня выгонишь. И... Не хотела причинять тебе боль, тем более после того... что случилось с Линдой.
Ее слова задели незаживающую рану в сердце Фэйта. Последние слова Линды, строки из ее письма всплы-ли в памяти... " Ты спросишь, почему я не поговорила с тобой? Я боюсь, страшно боюсь, что ты разлюбишь меня и уйдешь..."
-- Фэйт... -- Элинор дотронулась до плеча Фэйта. -- Я ведь люблю тебя... Думаю ты об этом догадывался. И если бы ты знал, как тяжело мне это говорить!! Особенно сейчас! У меня кроме тебя нет никого на всем свете! Позволь мне просто быть рядом! Даже если не сможешь полюбить меня... Я ведь не прошу о многом! Пожалуй-ста, не прогоняй меня...
Фэйт зажмурился и стиснул зубы. Снова, все снова! " Просто я так сильно тебя люблю, что не смогла бы жить без тебя!"
Что он может сказать ей, умоляющей, отчаявшейся? Но слова не находились... А голос Элинор звучал так жалобно, что Фэйт готов был простить ей все что угодно, лишь бы не потерять еще и ее!
-- Фэйт! Ну поговори со мной, прошу тебя! Только не молчи, пожалуйста!!! Ругайся, ударь меня, только не молчи, скажи что-нибудь! Фэйт, любовь моя, постарайся понять -- я не наркоманка, я еще не так сильно втянулась, все можно исправить! Наркотики нужны мне... для того что я делаю! Но я брошу, обещаю, только прости меня!!!
Она опустилась на пол и прижалась к ногам Фэйта, еле сдерживая бившую ее дрожь. Фэйт повернулся к ней с искаженным от горя лицом, поднял и прижал Элинор к себе, стирая краску с ее тела. А в памяти все звенел голос Линды, будто это она просила о прощении и прощалась с ним. " Прощай Фэйт, любовь моя, и постарайся меня простить. Вечно любящая тебя. Линда."
Элинор прильнула к его груди, обнимая так, словно боялась что он тут же исчезнет, стоит ей разомкнуть руки.
-- Почему? -- Фэйт еле мог контролировать свой голос, срывающийся от сдерживаемых рыданий.
Элинор подняла к нему лицо, такое прекрасное, несмотря на смазанную краску. Синие глаза ее были полны слез, когда она начала свой рассказ.
-- Я уже говорила тебе что я -- ведьма... Нет, молчи, не перебивай! Я знаю что ты не веришь в магию и колдовство, но они существуют независимо от того веришь ты в них, или нет. И поэтому просто постарайся выслу-шать меня. Так вот, я действительно ведьма... точнее не совсем ведьма, а буду ей, когда накоплю достаточно силы. Видишь ли я от природы хороший медиум, проводник для связи с потусторонним миром. -- она тяжело вздохнула. -- Я пока могу проделывать только простые вещи, вроде вот этого защитного барьера... -- Элинор махнула в сторону пентаграммы, теперь уже потускневшей. -- Несложные фокусы, так, ерунда! Но еще я могу выходить за пределы своей телесной оболочки, могу видеть другие миры... А могу и связаться с кем-нибудь с той стороны. -- она немного помолчала, набираясь духу. -- Я пыталась найти Линду, поговорить с ней... о тебе.
-- Нет!
-- Да, я могу это сделать. И мне нужно было поговорить с ней. Поговорить о том как я люблю тебя. И о том, что происходит с тобой. Твои сны... пугают меня. Ты плохо выглядишь, плохо себя чувствуешь. Я хочу знать что происходит.
-- Лилин? -- Фэйт назвал ее имя и вздрогнул. И хотя он почти не помнил что с ним происходит по ночам, но все же он помнил достаточно чтобы содрогаться.
-- Да, она слишком реальна для простого кошмара. Ты кричишь по ночам, у тебя синяки под глазами, но ты не болен, я знаю это. Даже начинающая... м-м-м, ведьма способна почувствовать болен человек или нет. И я должна знать в чем тут дело. Очень уж это похоже на астральную атаку... Знаю, знаю, ты не веришь в это, но я-то знаю что все это возможно. И вот для этого мне и нужны наркотики. Чтобы я смогла добраться до пути, ве-дущего на ту сторону мира.
-- Элинор, -- начал Фэйт. -- наркотики вызывают галлюцинации. Я, конечно, благодарен что ты так забо-тишься обо мне, но все это только наркотический бред, глюки...
-- Да-а-а?! А вот это тоже глюки?
Она рассерженно вырвалась и хлопнула в ладоши. Фэйт моргнул, ему показалось что рядом с Элинор поя-вился еще чей-то силуэт. Но, может, все дело в освещении? А Элинор совершенно невообразимым образом сплела руки и начала монотонно приговаривать что-то вроде:
"Твоя сила -- мой путь.
Приходи, не забудь.
Я сдержать тебя смогу,
В заколдованном кругу.
Подчиняться мне обязана,
Не то будешь ты наказана.
Нарисую я кольцо --
Покажи свое лицо!
А когда скажу -- уйдешь!
Дань мою ты заберешь.
Ты поможешь мне пройти
По короткому пути.
А теперь иди сюда.
Говорю тебе -- пора!
Элинор взмахнула рукой, очертя кольцо, которое тут же загорелось белым светом, а в кольце... Фэйт отшатнулся. Тень в пылающем кольце сгустилась, приобретая отчетливые формы. Изогнутые лапы с кривыми когтями, короткое мощное туловище, покрытое серо-бурой чешуей. Длинный тонкий хвост бешенно метался и хлестал тварь по бокам. Но кошмарнее всего была морда чудовища. Огромная пасть усыпанная острейшими зубами, раздвоенный язык. С блестящих клыков дымясь капала слюна, но исчезала не долетев до пола. Тварь под-нялась на задние ноги и поведя ушами нашла взглядом Фэйта. Ее красные глаза сощурились в предвкушении добычи, и тварь прыгнула.
Фэйт дернулся в сторону и упал, пытаясь избежать удара загнутых когтей, но тварь наткнулась на невидимый барьер и разъяренно завыла, полосуя воздух когтями. Осторожно выглянув из-под руки Фэйт с облегчением понял что чудовище не сможет выбраться за пределы защитного круга. Он потряс головой и с испугом взглянул на Элинор. Она как ни в чем не бывало стояла рядом с беснующимся ужасом, скрестив руки на груди. Фэйт на всякий случай отодвинулся подальше.
-- Что это?
-- Страж Пути. -- голос Элинор был спокоен. -- Теперь ты видишь что это не глюки? Что я действительно могу пройти на ту сторону?
-- Скорее всего да. Уж не знаю что это такое, но что он не из нашего мира, я в этом уверен. Конечно, ты могла меня загипнотизировать... -- даже несмотря что тварь была вполне реальной, Фэйт никак не мог поверить в то, что Элинор на самом деле ведьма и смогла вызвать ЭТО из потустороннего мира. Очень сложно вот так, сразу отречься от своих мировоззрений.
-- Что? -- удивилась девушка. -- Ты продолжаешь упорствовать? Ты все еще мне не веришь? Может мне выпустить ее?
-- Ее? -- глупо переспросил Фэйт. -- Это она, а не он?
-- Конечно. Это она. Все стражи Пути.. . самки. Так выпустить?
-- Нет! Пожалуйста, убери... ее.
Элинор кивнула и повернулась к Стражу и вновь запела:
Ты мне больше не нужна
Уходи сейчас одна
Я с тобою не иду
Но скоро снова позову
Ты придешь ко мне опять
А сейчас убирайся! Спать!
Элинор взяла булавку и проколола палец. Она бестрепетно поднесла руку к самой морде твари и стряхнула на нее каплю своей крови. Тварь подпрыгнула, пытаясь добраться до руки Элинор, но поймала лишь рубиновую бусинку и тут же с негромким хлопком исчезла. Круг белого света потускнел и погас.
-- О, боже... -- прошептал Фэйт. Он обессиленно откинулся на спину и закрыл глаза. Элинор села рядом и задумчиво сказала:
-- Ну вот, ты все обо мне знаешь... Что будешь делать дальше?
-- Не знаю. И что, такое бродит там, ну ты понимаешь меня?
-- Да. И еще не такое. Стражи Пути довольно безобидны, не надо только соваться туда, на Путь неподготовленным, а иначе сожрут. Но там водятся намного более опасные чудовища... Я сама не заходила далеко, но слышала рассказы об этом. Рассказы тех, кто сумел вернуться.
-- Элинор, а ты действительно можешь вызвать Линду? -- Фэйт затаив дыхание ждал ответа. Увидеть Линду, хотя бы еще один раз! Говорить с ней, слышать ее голос! Возможно ли это?
Элинор пожала плечами.
-- Я ведь говорила что могу. Правда, не сегодня -- я устала... И... Фэйт, мне придется воспользоваться наркотиками, чтобы пройти.
Фэйт резко сел и схватил Элинор за руку.
-- Нет! Обещай мне никогда больше этого не делать.
-- Не делать что?
-- Не заниматься магией, не колдовать, не принимать наркотики. Обещай мне! Я помогу тебе справиться. Теперь, когда у нас есть деньги, ты можешь вылечиться. Пожалуйста, Лин!
-- Фэй, братишка, -- проникновенно сказала Элинор. -- Я смогу пообещать тебе все это, но...
-- Никаких но!
-- Да послушай же меня!!! Я должна еще один раз выйти на Путь. Ради тебя, ради меня, ради нас обоих, пойми ты это, глупыш!
-- Не надо ради меня губить свою жизнь, Лин, ты мне не безразлична. И я не хочу чтобы с тобой случилось... что-нибудь случилось. Я тоже хочу увидеть Линду, но я не попрошу тебя об этом. Линда мертва, а ты -- нет! И мне не хочется воспользоваться потом услугами другого медиума чтобы связаться уже с тобой!
Он, не отдавая себе отчета, при каждом своем слове равномерно встряхивал Элинор за плечи, причиняя ей боль, но девушка, даже не подавала вида что чувствует это. Некоторое время она молча сносила такое обращение, а потом неожиданно уперлась Фэйту в грудь руками и с легкостью вырвалась.
-- Послушай меня!!! -- закричала она. -- Я не собираюсь погибать! Ни от наркотиков, ни от опасностей той стороны. Я вообще не собираюсь умирать, мне так хорошо рядом с тобой! Я просто хочу узнать что происходит. Пойми же, я люблю тебя, и я чувствую что тебе грозит опасность. И пока я это не выясню, я не успокоюсь.
Фэйт молча, с помертвевшим лицом глядел в пространство. Слова Элинор так странно перекликались со словами Линды, что это не могло быть простым совпадением. " Я собираюсь жить вечно, если только ты будешь рядом со мной!
Боже мой, Линда... Элинор... " Я вообще не собираюсь умирать, мне так хорошо рядом с тобой!"
-- Фэйт! Ты слышишь меня?
-- Да... да, слышу.
-- Только один, последний, раз я выйду на Путь. Это я могу тебе обещать. Ты мне веришь?
-- Да, да. Лин, я вижу тебя не сбить с пути, если ты извинишь меня за этот каламбур. -- Фэйт вымученно улыбнулся. -- Но это будет последний раз?
-- Да. Клянусь своей любовью... -- она запнулась и опустила голову в раскаянии: она и так уж слишком много говорит о своей любви!
-- Ох, Элинор, прости, я не знал, не думал... Я причиняю тебе боль. Но я не знаю, не знаю. Может быть я уже люблю тебя, я запутался совсем! Ты и она!!! Вы такие разные, и я уже ничего не понимаю! Лин, мне так тяжело! -- он спрятал лицо в пышные, отросшие за три месяца волосы Элинор и заплакал.
Девушка нежно обняла его, укачивая словно ребенка. Сердце ее разрывалось от жалости и чувства что развязка близка. Их время здесь стремительно приближалось к концу. И сейчас, она могла только обнимать его, твердя про себя: "Прости, меня гнетет та же боль... Прости меня, я ничего не могу с собой поделать!" Вслух же она шептала глупые успокаивающие слова, лживые и искренние в то же время.
Фэйт приподнял голову и серьезно спросил:
-- Смогу я быть рядом когда ты отправишься в свое последнее путешествие по... Пути?
Элинор задумалась.
-- Думаю что да. -- неохотно сказала она. -- Все равно я не могу запретить тебе - ведь это твой дом. Это будет завтра ночью! -- решила она. -- Да, завтра.
-- Я могу чем-то помочь тебе?
-- Нет, лучше всего не мешай. А сейчас пойдем спать, я устала, да и тебе не помешает отдохнуть. И мне так не терпится смыть с себя всю эту мазню!
-- Как ты умудрилась так разрисоваться? И, главное, зачем?
Элинор пожала разноцветными плечами. По щеке пробежала дрожь и в голове пронеслась мысль, как вспышка молнии и, затухая, растаяла вдали. "Для тебя..." -- Ну, не знаю, для поднятия настроения, наверно. Пойдем.
Фэйт покорно позволил взять себя за руку и вывести из комнаты. Все смешалось в его голове. Вот так наверное чувствуют себя люди при землетрясении. Когда земля внезапно уходит из-под ног и ты проваливаешься в предательское ватное ничто.
Пока Элинор мылась в душе, Фэйт на кухне машинально отмывал руки и лицо от краски, а потом с ним случился приступ кратковременной потери памяти. Словно, устав от новых впечатлений, мозг пережег все предохранители и вывесил табличку, совсем как в отеле: "Просьба не беспокоить!"
И как всегда, почуяв неладное, Элинор выскочила из-под душа, кое-как обтерлась и накинула халат. Входя в спальню она уже знала что что-то случилось, но при виде лица Фэйта у нее все похолодело внутри и вновь задергалась щека.
Фэйт сидел на краю постели безучастно глядя в пространство. Элинор рухнула перед ним на колени, схватила холодные безвольные ладони, пытаясь согреть своим дыханием, едва не плача от жалости и ужаса. Один взгляд на его изломанную страданием линию губ и огромные, почти черные глаза на поражающем своей мело-вой бледностью лице ударил ее точно острым кинжалом в самое сердце... В те глубины, которые еще были незатронуты черной страстью Лилин и ледяными прикосновениями Хозяина.
Слишком быстро.
Пустые глаза на снежно-белом лице...
Слишком рано.
Остановившийся взгляд статуи или... безумца.
Еще не время!
Элинор закричала и с размаху ударила Фэйта по щеке:
-- Нет! Только не сейчас!!! Не смей сходить с ума, слышишь? -- она принялась трясти его, останавливаясь лишь для того чтобы отвесить Фэйту пощечину, подкрепляющую каждое слово. -- Очнись! Не сейчас!
Удар, еще удар. По левой щеке, по правой. Не в полную силу, но так что ощутимо заныла ладонь. Теперь сильнее...
-- Еще рано! Слишком рано! Не смей!
Еще один хлесткий удар, и еще... О, как больно! Пальцы просто горят! Но, Лин, ему еще больнее, помни это и не останавливайся! Он должен прийти в себя! Для того, чтобы... умереть.
Горький смех Лилин...
-- Фэйт! Фэйт! Слышишь меня, ты?! Не смей сходить с ума, не вздумай, а то... Фэйт, ты мне еще нужен!
Вялые мышцы, холодная, как лягушачьи лапки, кожа, что мне с тобой делать, любимый? Очнись! А на лице не остается ни следа от ударов...
-- Фэйт! Любимый! Пожалуйста...
Разметавшиеся волосы закрыли лицо. Темные пряди на бледной полупрозрачной коже. О, Боже, этот смертельный контраст! Фэйт, ты еще жив? О, Фэйт, пожалуйста... Крик, крик разъяренного, загнанного зверя сорвался с губ Элинор, и контрапунктом ему прозвучал легкий стон, почти выдох, даже не звук, а послезвучие. Фэйт!
-- Фэйт!!!
А он уже падал, устало закрыв глаза, обмякнув, будто у него не осталось не единой целой косточки. Выскользнув из рук Элинор он упал лицом на пол, похоже даже не почувствовав этого. Он только вымученно прошептал:
-- Лин? Что со мной, Лин?
Несколько секунд Элинор молча смотрела, как он лежит. Как смятая бумажная фигурка человечка, в страшно неудобной позе, словно отброшенное за ненадобностью платье, не сделав ни малейшей попытки улечься поудобнее... Просто не было сил даже на это.
По странно сосредоточенному лицу Элинор пробежала тень, и такая же тень прошла в глубине ее сознания. Хозяин... "Не сейчас, прошу тебя, не сейчас! Дай нам... ему отдохнуть. Я все сделаю, ты же знаешь, ты же всегда все знаешь, я никогда не смогу соврать тебе, только не сейчас, молю тебя, только не сейчас, дай нам время!" -- беззвучно, но истово, как на молитве, зашептала она. И, к ее удивление и огромному, почти до слез, облегчению, Присутствие отступило. Тень растаяла, оставив легкий холодок под сердцем и быстро высыхающие на лице слезы.
Элинор опустилась на ковер рядом с Фэйтом, осторожно перевернула на спину, уложила его голову себе на колени и легким поцелуем коснулась беломраморного лба.
Черные стрелы ресниц дрогнули, поднялись, и в лицо Элинор полыхнуло темно-зеленое пламя... -- Как ты прекрасен! -- слова вырвались случайно, но Элинор не стыдилась их. Ведь это - правда.
Легкий призрак улыбки вернулся на лицо Фэйта и рука его тяжело поднялась к щеке. На коже стремительно наливались красным два пятна.
-- Больно... -- удивленно прошептал он.
-- Прости. -- рука Элинор нежно коснулась больного места. -- Я испугалась, и чтобы привести тебя в чувство надавала пощечин.
-- Я что...
-- Ни слова больше. -- Элинор прижала палец к его губам. -- Тише, тише, молчи. Поговорим завтра, все завтра, а сейчас тебе надо хорошенько отдохнуть. Встать сможешь?
У Фэйта хватило сил только покачать головой. Он ощутил под полыхающей щекой прохладную шелковистую кожу Элинор и прикрыл глаза. Это было так приятно...
-- Вот и хорошо. -- согласилась девушка. Она, не вставая, стащила с постели одеяло и подушки. -- Будем спать на полу.
Элинор вытянулась рядом с Фэйтом, обнимая, держа одну руку на его груди, и ему стало так невероятно тепло и уютно, как не было уже давно. А он, оказывается, и забыл, каково это - чувствовать рядом с собой женское тело... Легкое прикосновение друга, а может быть, и любимой. Он вздохнул, засыпая, слыша что Элинор что-то...
…Отдыхай, любовь моя, уже недолго осталось...
...шепчет, но не придавая ее словам никакого значения. Он заснул обнимая Элинор, а она еще долго лежала без сна, глядя широко раскрытыми глазами в даль... В темноту.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Что было потом, когда Элинор вышла на Путь, как она это называла, Фэйту вспоминалось с содроганием. И с большими пробелами в памяти... А между тем, началось все с раннего утра.
Фэйт проснулся и в первые мгновения никак не мог понять где же он находится. Все тело было наполнено странной легкостью, а в голове - никаких мыслей, никаких воспоминаний. Только звенящая горьковатая пустота. Как будто просыпаешься, как в далеком детстве, заснув на подушке еще мокрой от пролитых слез и не помня из-за чего плакал просто радуешься тому, что утро несет новый день.
Так же и Фэйт, просто лежал, закинув руки за голову и счастливо улыбался. Потом, через некоторое время понял что лежать ему довольно неудобно и открыл глаза. Он был у себя в спальне, но почему-то на полу, среди живописно разбросанных подушек и покрывал. Фэйт откинул одеяло и сел.
-- Ага.. . Это я вчера спать завалился прямо на полу? Ну надо же?! После того, как...
А собственно после чего? Фэйт напрягся и припомнил: ночью он услышал пение, оделся и пошел посмотреть, в чем там дело. А дальше все было как в тумане. Что-то было такое сатанинское... А! Элинор вся разрисовалась и устроила маленький единоличный шабаш. Потом появилось чудовище... -- О, Господи! Как я смог это забыть?! Страж Пути! Элинор! Элинор!!!
Фэйт стремительно вскочил, путаясь в одеяле, и бросился из комнаты. В гостинной девушки не было, в студии тоже.
-- Лин! Элинор!
-- Я здесь, на кухне. -- из-за двери доносился аромат свежесмолотого кофе и тостов.
Обыденность ее тона ошеломила Фэйта. Как можно спокойно готовить завтрак, когда случилось такое!?
-- Элинор, это было или мне приснилось? -- Фэйт стремительно ворвался в кухню и налетел на стол.
-- Очнись, миленький! -- засмеялась Элинор. -- И поаккуратней, пожалуйста, а не то снесешь стол и оста-нешься без завтрака. Конечно все это было...
-- А что конкретно было? А то я не ясно помню. Только ту тварь, ну, Стража Пути.
-- О-о-о... -- протянула Элинор и отвернулась к плите, делая вид что ей нужно следить за кофе. Но если бы Фэйт видел ее лицо! Тонкие черты лица девушки исказила странная гримаса, смесь печали и отвращения. Что Страж Пути! Она сама была во сто крат опаснее.
Фэйт задумчиво посмотрел на ее спину и сел на стул.
-- Ну, а все же?
Девушка медленно повернулась к нему лицом и потерла щеку. Автоматически Фэйт поднес руку к собственному лицу. Больно!
-- Э-э-э? Что это такое? -- озадаченно спросил он.
-- Это пройдет. Даже синяков не осталось. Тебе вчера стало м-м-м... малость хреновато, и пришлось пару раз тебе врезать.
-- Ты меня била?! -- в голосе Фэйта прозвучало такое безмерное удивление, что Элинор не удержалась и хмыкнула. -- За что?!!
-- Ну я ж говорю: тебе поплохело, и я выводила тебя из этого состояния всеми доступными мне способами. -- Элинор пожала плечами и виновато улыбнулась.
-- А, я бился в истерике? Так мне и надо, что надавали по морде.
-- Я бы не назвала это состояние истерикой, скорее уж, по-моему, ты впал в ступор, как кролик перед удавом.
-- А ты значит удав? -- вопрос был чисто риторическим.
-- Ладно, крольчишка, давай есть, а то я после сегодняшней ночки жутко голодная. А за едой я тебе постепенно все расскажу.
Когда с завтраком и рассказом было покончено Элинор потянула Фэйта прогуляться. Она объяснила это тем, что перед предстоящим ей надо отдохнуть и набраться позитивных впечатлений.
Июль только начался, и жаркое солнце еще не успело дотла сжечь растительность. Только кое-где на газонах уже начала жухнуть трава, но это здесь, почти в центре города, а когда они с Элинор добрались до парковой зоны все было в порядке. Кустарник и травяные лужайки исправно поливались, благо река была прямо под боком, да и мэрия не скупилась на средства.
Элинор вдохнула полной грудью терпкий летний воздух еще пахнущий свежестью, к которой уже примешивался запах нагретого асфальта и пыли. Они с Фэйтом забрели в самую дальнюю часть парка и расположились на траве. Солнце уже начинало склоняться к горизонту, но у них еще было время для того, чтобы позаго-рать.
Весь день они бродили по городу, посетили пару выставок, пообедали в китайском ресторане и, собрав корзинку для пикника, отправились в парк, провести там остаток дня. Оба старательно обходили в разговорах события и прошедшей ночи, и предстоящей. Они говорили обо всем, о картинах, о своей жизни, да чем угодно, только не о том, что Элинор собиралась этой ночью сделать.
Фэйт давно уже столько не смеялся, как сегодня -- Элинор определенно была в ударе. Она так и сыпала шутками, анекдотами и какими-то историями о своих приключения, явно вымышленных, но смешных до невозможности. Вот и сейчас она вещала замогильным голосом, какую-то историю из жизни туристов, абсолютно неприличную, и абсолютно нереальную. Фэйт тихонько хихикал, поскольку нормально смеяться он уже не мог: сил не осталось, да и не хотелось вспугнуть случайную дамочку, забредшую сюда с собакой. И так на них косились.
А Элинор рассказывала очередную байку стараясь не смотреть на Фэйта. Она не могла видеть, как в его зеленых глазах светится любовь. Любовь к ней, к той, кто пришел к нему с... Нет, он не может так поступить, не может влюбиться в нее, не может! Но что толку горевать о том, что она не может изменить. Да и уже поздно что-то менять, все свершилось... Но лишь бы он не смотрел на нее так!
-- Фэй! Э-эй, лапуля, ты меня слушаешь?
-- А? Да, да.
-- А если ты и дальше будешь так смотреть на меня, то прожжешь во мне дыру.
-- О! -- он смутился, отвел глаза. -- Извини... Просто мне приятно смотреть на тебя. Ты такая красивая.
-- Вовсе нет.. . -- тихо сказала она. Только глаза блеснули из-под ресниц.
-- Да.
-- Нет.
-- Да!
-- Нет! -- Элинор опрокинула Фэйта на спину и нависла над ним, опираясь на руки. -- И не смотри на меня так! Не смей... ТАК смотреть, а не то я могу подумать...
-- Да... И что здесь такого что я... люблю тебя. -- Он первый раз вслух сказал то, что так долго скрывал даже от себя. И не понял, почему Элинор отшатнулась.
-- Нет... Нет, нет, нет, и еще раз нет! Ты не можешь любить меня.
-- Да, да, да, и еще раз да! -- передразнил ее Фэйт. Он ловко выскользнул из-под нее и толкнул девушку на покрывало. Теперь уже он смотрел на нее сверху вниз. -- Почему нет? Или ты...? Ведь ты же говорила что я нравлюсь тебе, и может быть больше. Или я ошибаюсь? Ответь мне честно, Лин. -- Он потянулся чтобы обнять ее, но Элинор отстранилась и села обхватив колени руками. В пронзительно синих глазах ее стояли слезы.
-- В чем дело, Лин? Что с тобой?
-- Слушай, -- печально сказала она, -- я расскажу тебе одну сказку. Постарайся понять ее и ты поймешь меня... -- "Что я делаю? Опомнись, Лин! Молчи! -- мысль мелькнула и ушла, как серебристая рыбка в озере. Элинор набрала в грудь воздуха и заговорила:
-- Далеко-далеко, так далеко, что ты и представить себе не можешь, жил злой колдун. Он был королем своей страны и люди боялись его, потому что заклинаниями он мог сотворить все что угодно было его темной душе. А когда он решил жениться, то все жители спрятали или изуродовали своих дочерей, чтобы ни одна из них не досталась ему в жены. Но нашлась одна девушка...
-- Красивая?
-- О, да, конечно! И не только красивая, но и добрая. И умная. Она понимала, что выйдя замуж за колдуна она сможет смягчить его сердце и сделать для своей страны много добра. Так, по-крайней мере, она думала. И она пришла к колдуну и сказала: -- Я буду твоей женой, если ты позволишь мне помогать тебе управлять королевством. И он согласился, потому что был очарован ее красотой. Они сыграли свадьбу, на которой невеста бы-ла в черном, а жених в огненно-красном, как было положено в их стране. Но девушка не знала еще что злу нельзя доверять. А, между тем, колдун, увидев как все гости смотрят на его молодую жену, сгорал от ревности. И не в силах вынести этих мук ночью сплел заклинание лишающее его жену зрения, чтобы она никогда, никогда не смогла увидеть ни одного мужчину. Потом, позже, когда он будет уверен что его жена всегда будет верна ему, он обещал вернуть ей зрение.
И вот наутро, когда молодая королева спустилась в зал об руку со своим мужем все отшатнулись, ибо на лице ее застыл ужас, а глаза были пусты и темны как вода в самом глубоком омуте озера Забвения.
-- Элинор, ради Бога! К чему ты ведешь речь? Это ужасная сказка, я не хочу больше ее слушать!
-- Пожалуйста! -- Элинор ласково коснулась губ Фэйта. -- Ради меня, дослушай...
-- Хорошо. -- мрачно, не глядя на девушку, согласился Фэйт. -- Давай. Продолжай. Пугай меня.
-- Так вот, она больше не могла видеть и лицо ее было смертельно бледным после прошедшей ночи. Она узнала что зло, которое она раньше знала или представляла себе, не идет ни в какое сравнение со Злом, которым являлся ее муж. Впрочем, -- Элинор пожала плечами, -- колдун любил свою жену и никогда не причинял ей бо-ли. Но она сильно страдала, не видя света и зная что теперь, слепая, она не сможет ничего сделать для людей своего королевства. Но все равно, она как могла, старалась приносить добро... Так прошло несколько лет и вот в двери их черного замка, стоявшего на самом краю утеса, постучался молодой менестрель. Он был прекрасен, -- сказала Элинор, предвосхищая вопрос Фэйта. -- Прекрасен как сама Красота, и у него был чудесный голос. Он попросил ночлега и разрешения спеть перед королевой, о доброте которой шли слухи во все уголки мира. И колдун согласился, он так хотел порадовать свою жену, тем более что произошло огромное несчастье - он потерял заклинание возвращающее зрение. Вечером был устроен праздник и менестрель впервые увидел Слепую королеву. И он был так поражен ее красотой и неземной печалью что никогда не пел так изумительно хорошо как в этот вечер.
-- И естественно он влюбился в королеву. -- на Фэйта было страшно смотреть: так затуманилось его лицо.
-- Да, он полюбил королеву и пел только для нее. И случилось чудо -- королева прозрела. Но видела она только тогда, когда прекрасный менестрель пел для нее. И первое что она увидела - лицо своего мужа, черное, как грозовая туча. Глаза его метали молнии. А смотрел он на молодого певца. Королева поняла что он сейчас убьет юношу, и кинулась мужу в ноги, прося пощадить певца, говоря что его пение возвратило ей способность видеть. Колдун задумался, а когда королева поняла что он хочет сделать было уже поздно: ее муж прочитал заклятье и менестрель превратился в самую красивую птицу на свете. Король приказал поймать птицу, посадить в клетку и принести королеве. Когда слуга с глубоким поклоном принес позолоченную клетку муж Слепой королевы сказал ей: -- Я потерял заклинание способное вернуть тебе зрение, но вот тебе новое. Он будет петь или умрет. Видишь ли ты как сильно я люблю тебя? Ради тебя я готов на все!
И королева потеряла сознание увидев в глазах мужа любовь, Настоящую Любовь, и ничего кроме любви. А когда она очнулась, колдуна, ее мужа уже не было рядом, а прекрасная птица запела, говоря ей: Я буду жить рядом с тобой! Я буду петь тебе! Ведь я люблю тебя!
Закричала королева, слезы хлынули из ее глаз, ведь она тоже любила менестреля, полюбила с первой минуты, как услышала его голос. Она отшатнулась от золоченой клетки, чувствуя как седеет на глазах. Я знаю, -- сказала она, -- что моя смерть снимет заклятье и ты вновь станешь человеком. Да, я люблю тебя, но не хочу, чтобы ты всю жизнь прожил в этой клетке. Я умру и ты станешь свободен! Ты еще так молод, и сможешь полюбить другую, а мне уже все равно, мой муж - чудовище, он извратил самое Любовь... Но я счастлива, ведь я любила!!! И с этими словами королева выбежала из зала прочь, стремясь убежать, пока муж не понял что она задумала. А птица запела: -- Нет, нет, я так люблю тебя, что готов всю жизнь провести здесь, лишь бы быть ря-дом с тобой.
Но было уже поздно, королева летела по узким лестницам и переходам, обретя зрение, торопясь, пока певец еще поет и она видит, добраться до самой высокой башни их замка. А вслед ей неслась самая прекрасная песня на свете. Голос волшебной птицы пронзал все перекрытия из черного камня, все этажи королевского замка. И сердце королевы радовалось - ведь она слышала голос любви, пусть даже это последнее что она слышит на этом свете. А песня говорила: " Я подарю тебе все цветы на свете, золото солнца для твоих волос, блеск лун-ных морей для твоих глаз! Не умирай, я так люблю тебя! Даже лепестки роз не сравнятся цветом с твоими губа-ми, и я не хочу чтобы смерть погасила твои краски! Я люблю тебя больше всего на земле и в Полночном мире! Не умирай, прошу тебя, не умирай!!! Этого не нужно... Я умру за тебя!"
Она почти добралась до сторожевой башни, когда песня внезапно прервалась, на самой высокой ноте. И словно нож острый ударил ее в сердце. Она поняла, поняла в тот же миг, когда это случилось...
-- Он умер. -- тихо сказал Фэйт. Элинор даже подумала что он плачет, но когда он посмотрел на нее, глаза его были сухими. -- Это нечестно, Лин, что он умер! Почему?
-- Менестрель вложил в свою песню все чувства, всю любовь, всю свою душу... После этого нельзя жить, и сердце птицы не выдержало - разорвалось. Он выполнил свое обещание, - умер за нее, но оставил ей волшебство, оставил зрение. Но королева сама теперь не хотела видеть мир без него. Ее крик пролетел над полями, лесами, над всей страной. И все услышали ее голос. Даже в самой отдаленной рыбацкой деревушке были слышны ее слова:
-- Я, Слепая королева, проклинаю тебя муж мой, за твое черное сердце! Я проклинаю тебя, колдун, своей кровью! Я знаю, ты сейчас слышишь меня, но уже ничего не успеешь сделать... Смысл твоей жизни - Зло, так запомни, с этих пор, все что ты будешь делать, ты будешь делать во имя добра. И это принесет тебе мучения гораздо большие чем мои! -- Она засмеялась и закрыла глаза, чтобы не видеть острые камни и бушующее внизу море.
Элинор помолчала немного, глядя в землю и выпила воды, чтобы смочить пересохшее горло. Солнце почти исчезло за стеной деревьев и только косые лучи еще ложились на полянку. Фэйт боялся даже пошевелиться, так захватила его эта история. И, кажется, он уже начал понимать ЧТО ему хотела сказать Элинор. Понимать с ужасом... А она собралась с духом и, запрокинув голову продолжила свой рассказ:
-- Королева поднялась на парапет. Она стояла там и солнце ласкало ее, а ветер нежно развевал поседевшие волосы. Она стояла закрыв глаза, обратив лицо к небесам, словно ждала ответа на свое проклятье. А потом, раскинула руки и бросилась вниз. .. Как большая птица промелькнула она мимо окна комнаты, где ее муж в ужасе сжимал свой черный посох. А в самом конце она открыла глаза - она хотела видеть свою смерть... И исчезла в волнах. -- хрипло закончила Элинор, все так же глядя в темнеющее небо.
Потрясенный, Фэйт был не в силах вымолвить ни слова. Да и он не знал таких слов, какие могли бы выразить его чувства в эти минуты. Да, он полюбил Элинор, но теперь начинал бояться того что она скрывает в глубине души. И бояться за нее. А Элинор сидела молча, глядя в небо и лицо ее было еще более сумрачным, чем сгущавшиеся вокруг тени. Ни один из них долгое время не произносил ни слова, словно они боялись разбить что-то хрупкое. Наконец, Фэйт поднялся, накинул Элинор на плечи свою куртку и обнял ее.
-- Знаешь, -- нерешительно произнес он. -- это красивая и печальная история, но это всего лишь сказка.
Он страстно не хотел чтобы рассказ Элинор вылился во что-то большее, чем просто байка, рассказанная для развлечения. Да и честно говоря побаивался что это может коснуться их и разрушить то хрупкое равновесия что было между ним и Элинор. Фэйт выжидательно посмотрел на девушку.
-- Это не сказка. -- вот и все что сказала она, но этого хватило чтобы Фэйта прошиб внезапный озноб. Он чуть было не закричал: "Нет, я не хочу! Пусть все будет как раньше! Пожалуйста... Лилин!" И от этого имени, всплывшего у него в памяти, он вновь похолодел. Откуда это? С чего бы? Но он не собирался сдаваться так про-сто.
-- Да? И где же, в таком случае, произошла эта история?
-- Там, -- насупилась Элинор, -- у нас. -- А где это "Там, у нас"? В монастыре?
Элинор дико посмотрела на Фэйта и промолчала.
-- Так где?
-- Неважно!!! -- Элинор вскочила и швырнула на землю куртку Фэйта. Ее крик разорвал звенящую тишину парка. -- Это слишком далеко и ты...
-- Да, да, я даже представить себе не могу, как далеко. Так все же, Лин, -- Фэйт подошел к Элинор и поймал ее за руку. -- Я не многое понял из твоей... истории, и не понимаю, почему я не могу любить тебя? Ну, то что он пожертвовал собой ради нее, это я понял. И что из-за любви делаются страшные вещи... Только никак не могу взять в толк при чем здесь мы? Конечно, если ты меня не любишь, то я...
-- Ты не понимаешь! Неужели ты действительно ни-че-го, -- она подчеркнула слово по слогам, -- не понял?!! Ты не можешь любить меня, просто не имеешь права!
-- Говори тише, Лин. -- Она попыталась вырваться, упершись свободной рукой Фэйту в грудь, но он не собирался отпускать ее. Однажды потеряв любимого человека он не хотел чтобы и Элинор исчезла, покинула его. А для этого необходимо все прояснить. Прямо сейчас. -- Давай поговорим спокойно. Да, я ничего не понял, но ты, надеюсь, мне все объяснишь. Кто из нас менестрель, а кто Слепая королева, если ты так уж хочешь провести параллели, и как найти выход из этого положения... Ну, тише, малыш, успокойся...
Фэйт прижал девушку к груди, стремясь оградить от всего плохого, укрывая руками от невзгод и вечерней прохлады. И с удивлением понял, что она намного ниже ростом, чем ему раньше казалось. И что она тихо, безнадежно плачет. Он никогда еще не видел ее такой потерянной. Она словно заплутала в темном дремучем лесу... Фэйт вспомнил слышанное когда-то стихотворение: "Они заблудились как дети в лесу. Прилетели малиновки и укрыли их листьями."
Внезапно Элинор застонала и обхватила Фэйта руками с такой силой, что ему показалось будто его ребра сейчас треснут. Он перестал дышать и напряг мышцы, а Элинор запрокинула голову, глядя ему в лицо огромными безумными глазами. А она заговорила с такой страстью, что Фэйту мгновенно стало жарко. -- Не смей говорить что я не люблю тебя! Ради тебя я готова пойти на все, поверь мне, на все! Я так долго хотела обнять тебя, поцеловать и... Ты не представляешь, что это такое -- быть рядом с тобой и ни разу не коснуться тебя! О, Фэйт! Я так тебя хочу! Только протяни руку...
-- Ну, почему же, -- Фэйт наклонился к самым губам Элинор, -- ты запрещаешь мне любить тебя? Я столь-ко времени был один, я устал от одиночества, и я люблю тебя...
-- Поедем домой. -- Элинор прерывисто вздохнула и немного ослабила свою хватку, хотя ей очень хотелось сделать Фэйту подножку и завалить его на покрывало... "Успокойся, Лин, еще не ночь и здесь шляется куча народа. Веди себя пристойно!" -- Может быть я все объясню тебе, но позже. А сейчас, ты не забыл, нам надо ехать. Ведь сегодня...
-- Да, -- Фэйт осторожно поцеловал девушку сомкнутыми губами, -- я помню, пошли к машине. И мы поговорим?
-- Обязательно. Но я не хочу разговаривать. -- она провела рукой по спине Фэйта, пригладила его длинные растрепанные волосы.
-- Я знаю. Потом мы займемся любовью. Я столько ждал этого! И я ЗНАЮ, что такое быть рядом без возможности коснуться любимой. -- его губы вновь мягко прикоснулись к горячим губам Элинор. -- Хорошо. Потом.
Но, как известно, сколько не загадывай, а судьба может распорядиться по-своему. Так вышло и в этот раз.
Домой они добрались около полуночи. В пути они молчали; Фэйт следил за дорогой, прислушиваясь к своим чувствам и думая об Элинор. А она сидела рядом, такая близкая... Только протяни руку...
И такая далекая, будто находилась за много-много миль от него... Ты не можешь любить меня, просто не имеешь права!
Она смотрела на облака, подсвеченные луной и изредка улыбалась своим мыслям. Он изредка поглядывал на ее точеный профиль, освещенный всполохами реклам, но она неотрывно смотрела в окно, словно нашла там нечто очень интересное, кроме обычного вечернего городского пейзажа. Фэйт дорого бы дал чтобы узнать о чем она думала.
Войдя в квартиру Элинор попросила Фэйта приготовить что-нибудь поесть и помчалась в студию, надо по-лагать готовиться к сеансу. Чем она там занималась Фэйт не знал, Элинор не позволила ему входить пока она сама не позовет. И он терпеливо возился на кухне с ужином, пытаясь за простыми домашними делами избавиться от снедающего его напряжения. Но ничего у него не выходило, все просто валилось из рук. Фэйт прекратил всякие попытки приготовить ужин только разбив две тарелки и порезавшись ножом. Он наскоро перемотал руку платком и теперь неподвижно сидел за столом, положив подбородок на сжатые кулаки и уставившись в стену. Он думал о об Элинор, о своих чувствах к ней, и о тех тайнах, что окружали девушку. По сути дела он ничего не знал о ней, кроме того, что она сочла нужным рассказать. Да еще эта история о Слепой королеве! Она ведь хотела предупредить его о чем-то, только вот о чем? Но он любит ее, несмотря на все ее тайны и странности, Бог видит как он любит эту девушку! И вовсе не потому, что она похожа на Линду. Только лицом и фигурой может быть, да и то, чем больше времени Фэйт проводил рядом с Элинор, тем больше различий подмечал. Но что она скрывает?
-- Что это ты тут устроил? Пытался воспроизвести обстановку бара, в котором мы познакомились? -- Элинор вошла как всегда бесшумно и стояла у двери с удивлением разглядывая разгромленную кухню. В пальцах ее дымилась сигарета.
От звука ее голоса в тишине, наполненной лишь его противоречивыми мыслями, Фэйт подпрыгнул и едва сумел сдержать крик. Он испуганно посмотрел на нее и слова застряли у него в горле.

ДОМОЙ

ПЕСНИ